Дьявол против кардинала. Екатерина Глаголева
– мужчина, ему не понять, что чувствует женщина, чего она ждет от любви. И уж конечно, ему ни разу не доводилось рожать!
– Ты неисправима! – Анна со смехом всплеснула руками. – Но вообще, – она снова посерьезнела, – мне все-таки страшно думать об этом. Мой Людовик так любит меня, даже на охоту не ездит, чтобы побыть вдвоем… И я его тоже люблю… Но все ждут от нас ребенка. Бентивольо вчера опять спросил меня с лукавой улыбкой, что поделывает дофин…
– Ну и что же поделывает дофин? – Мари снова откинулась на подушки. Анна порозовела от смущения.
– Я все думаю… А вдруг… если я наконец произведу на свет дофина, он отвернется от меня? Понимаешь, когда все вокруг только и твердят тебе, что про наследника, появляется такое чувство, будто все твое предназначение – только в этом, а я… я… – Анна была готова расплакаться. Мари потянулась к ней и ласково коснулась своей рукой.
– Ну что вы, что вы! – увещевала она королеву. – Ведь ваша свекровь родила королю шестерых детей, и он бы сделал ей еще столько же, если бы его не убили!
В этот момент в комнату вошел Люинь. Завидев королеву, он низко поклонился, широко взмахнув шляпой с пышным белым пером. Анна встала, приветствовала его учтивым кивком и, пожелав Мари поскорее поправляться, пошла к двери. Люинь посторонился, чтобы дать ей дорогу. Оглянувшись на пороге, Анна перехватила пламенно-нежный взгляд, который Мари устремила на мужа, и, смутившись, быстро ушла.
Заседание совета было в разгаре, когда Марии Медичи доложили о прибытии епископа Люсонского. Мария просияла и велела тотчас его просить. Остальные участники совета недовольно переглянулись. На какое-то время в зале повисла томительная, напряженная тишина, пока, наконец, в дверях не появилась худощавая фигура епископа. Ришелье был одет в мирское дорожное платье, шляпу держал в руке. Шесть пар глаз устремили на него свой взгляд: королева-мать – полный радостной надежды, Руччелаи и Шантелуб – сумрачно-враждебный, старый герцог д’Эпернон – недоверчивый, его сыновья, маркиз де Лавалетт и архиепископ Тулузский – испытующий. Заметив это, Ришелье учтиво, но сдержанно поклонился.
– Мы очень рады видеть вас, Люсон, – заговорила королева. Ришелье внутренне усмехнулся: это «мы» было слишком широким обобщением. – Было бы лучше, если бы вы присоединились к нам прямо сейчас, но я вижу, вы утомлены дорогой. Ступайте отдохните. Вас проводят в отведенные вам комнаты.
– Вы очень добры, ваше величество. – Ришелье снова поклонился, но уже ей одной. – Я и сам хотел смиренно просить вас о том же.
Едва епископ ушел, как за столом совета разгорелся спор о том, можно ли ему доверять. Руччелаи, яростно жестикулируя, доказывал: «после всего, что было» – нельзя. Мария защищала Ришелье.
– Если бы не он, я бы сейчас, верно, чахла в монастыре. Еще неизвестно, как бы все повернулось, если бы нас не разлучили. А ваши советы привели меня сюда! – запальчиво выкрикнула она.
Руччелаи уже набрал в грудь воздуха, чтобы ответить, но осекся под тяжелым взглядом д’Эпернона. В самом деле, положение герцога было еще сложнее: король