Фатум. Том второй. Кровь на шпорах. Андрей Леонардович Воронов-Оренбургский
Пернатого змея, окаменевших еще задолго до колумбовых парусов. Жители окраин чурались пасти скот у его подножия, лоснящегося малахитовой зеленью пышных лугов, и никто не строился поблизости: вещали, что в черную годину вкруг каменного перста слетается и колдует сонмище душ непо-гребенных, тщетно пытаясь обрести покой.
Сколько передумала об этом Тереза совсем еще ребенком! Думала и сейчас, монотонно покачиваясь в седле, согреваемая широкой грудью отчаянного испанца, чьи сильные руки уверенно правили двухременной уздой.
Кони мерно ступали, взрыхляя песок звериной тропы. Позади пылили слуги-телохранители, так, что почти не ощущалось их присутствия. Мексиканке казалось, что она совсем одна в сей звездной ночи, одна в надежных объятиях своего рыцаря, вырвавшего ее из опостылевшего родительского гнезда. Что ж, она отдавала себе отчет в том, что делала… Знала, что этим поступком бесповоротно сжигает за собой все мосты. Знала, но не боялась, а более −подсознательно желала.
Пусть ей никогда не суждено стать супругой этого знатного сеньора. Девушка не питала иллюзий. Пусть она, подобно изгнаннице Марине20, пройдет всю жизнь возле стремени его боевого коня… Значит, так хочет Господь, а главное − так хочет она… Это ее сокровенное желание: жить стремительно, любить крепко, умереть − смеясь… И Диего де Уэльва, похоже, обещал ей это.
Она бросила острый взгляд на темнеющие холмы. Всё же Тереза суеверно боялась этих мест. Скрытое беспокойство шло по пятам: временами казалось, что Тереза не выдержит и обессилеет, настигаемая шелестом и призрачным шорохом невидимых теней.
Спускаясь в лощину, они услышали перекатный плеск воды, такой отчетливый и бодрый, будто кто-то шуршал галькой. Лошади насторожили уши, ускорили ступь, потянувшись к воде. Бойкий родник совершал путь вдоль отвесной базальтовой стены с одной стороны и шелкотравной низины с другой. До рассвета оставалось три, а то и все четыре часа. Майор натянул поводья, легко спрыгнул с коня. Мексиканка почувствовала сухое тепло жестких мужских ладоней. Заботливые руки помогли ей коснуться земли.
Чтобы быть менее заметными на фоне светло-сумеречного неба, они старались ехать понизу, в донцах холмов, и место для ночлега майор выбрал такое же скрытое от лишних глаз. Прежде чем позволить перевязать себя, он долго смотрел окрест.
− Любуетесь? − Тереза открыто улыбнулась.
− Хорошее место для засады,− продолжая прощупывать взглядом лощину, не сразу ответил дон.− Впрочем, красиво, не спорю. Здесь только влюбляться. Кстати, ты веришь в любовь?
Она встрепенулась и неопределенно качнула головой:
− Любовь без средств… − Тереза изломила бровь.
− Глупости,− на миг он потерял мысль. Ее бедро волнующе жгло ногу.− Любовь − вот лучший капитал: он смягчает боль и дарит счастье… не так ли?
Девушка пристально снизу вверх посмотрела в его глаза. Их разделяла какая-то пара дюймов.
Он отступил на полшага, но Тереза тут же качнулась веткой и плотно прильнула. Майор более ничего не мог поделать с собой:
Марина − индианка, предавшая свой народ из-за любви к Кортесу.