Мы из Кронштадта. Подотдел коммунхоза по очистке от бродячих морфов. Николай Берг
я его обидел.
– А вы заберитесь на него сначала. Вполне нормальная крепостная стена. Ну не по всему периметру сохранилась, и башня только одна уцелела, но тем не менее.
Стоим, молчим. Смотрим по сторонам. Тормозим бабку с ротвейлером, которая шла явно на выгулочную площадку, где мы как раз занимались. Рекомендуем ей не переть на рожон до прихода патруля. Бабка вроде внимает голосу разума, но ее песик думает иначе и спокойно волочет старуху, не слишком обращая внимания на ее окрики, команды и прочие бессмысленные попытки удержать пса на месте.
Нелепая ситуация. Бурш выразительно смотрит на меня, на увлекаемую бабку и ничего не говорит. Он опытнее меня в собачьих делах, и, раз не вмешался, мне тоже не след соваться. Парочка тем временем прокорячивается в арку этой так называемой крепостной стены, и бабкина ругань несколько стихает. Но очень ненадолго, потому как внезапно она становится громкой, визгливой, потом ее словно обрезает, и мы видим трагикомичную картинку – песику тоже что-то сильно не понравилось у площадки, и теперь он стремительно несется обратно. Изредка успевая оттолкнуться ногами от земли, следом почти летит по воздуху бабка. Наконец она шмякается на землю, и теперь пес ее волочит плашмя, отчего скорость его передвижения несколько снижается, но не так чтоб сильно.
– Может, пристрелить животное, чтоб не мучилось?
– С ума сошли! Она хоть и старуха, а все-таки живой человек! Пункт 16–16 никто не отменял, – осаживает мой порыв коллега.
– Я вообще-то про ротвейлера говорил, – отвечаю я.
– Так и ротвейлер пока пункт 28-6 не нарушает. Бежит со скоростью хозяйки. Все в порядке.
– Помогите! – орет бабка.
– Да чем же я вам помогу? – участливо отзывается Бурш.
– Джерика подержите!
– За какое место? – так же участливо вопрошает врач у протаскиваемой мимо нас старухи.
– Идиоты! За ошейник! Да сделайте что-нибудь!
– Могу Джерика пристрелить, – предлагаю я, сдерживая смех и кося глазом на арку в крепостной стене.
– Нет! Не смейте! Не вздумайте стрелять, я буду жаловаться! – орет старуха.
Джерик сбавил пыл, его хозяйке удается встать на четвереньки. Я собираюсь ей помочь, но Бурш меня удерживает.
Высказав все, что она о нас думает, изгвазданная в пыли старуха пытается тянуть Джерика домой. Пес, весящий, пожалуй, столько же, сколь бабка, только сильно помоложе нее, помускулистее и тверже стоящий на четырех ногах, тянет хозяйку в другом направлении. И, разумеется, побеждает.
Особо отслеживать бабкину борьбу с домашним питомцем не получается – все-таки нечто, так напугавшее собак, еще там. За крепостной стеной, которая заборчик. Спускаем щенят на землю. Жмутся к ногам, не шалят.
Наконец подъезжает майор.
Из обшарпанного и местами помятого «лендровера» вместе с ним выскакивают Серега и бывший капитан Ремер, который теперь работает с нами. Они одеты несколько не по сезону – словно сейчас не лето, а морозная зима, да еще и защитными пластинами обвешались.
– Ну и где ваш собакоморф? –