Птенцы Виндерхейма. Юрий Пашковский
будешь учиться после этого.
– Чего? – набычился Фридмунд. – Ты мне угрожаешь?
– Ребята, вы что? – пролепетал Рунольв, на всякий случай отступая к своей кровати.
Катайр зло смотрел на Фридмунда, его правая ладонь сжалась в кулак. Он действительно готовился атаковать, хоть и сидел на кровати, а Фридмунд стоял, находясь в более выгодной позиции. Но Круанарху, как видел Хельг, было все равно. Сванд посмел оскорбить святое место гальтов, сванд должен поплатиться.
Впрочем, судя по тому, как внезапно расслабился Фридмунд, а его ноги начали подрагивать, рыжий тоже собирался разобраться с нахальным северянином. И это плавное покачивание с носка на пятку и с пятки на носок подсказывало, что Хельг не совсем правильно оценил вначале рукопашные (точнее – «ногопашные») навыки рыжего.
И кому из них помочь? Йотунство, Хельг не знал, что делать, а обстановка накалялась. Катайр уже чуть напряг плечи, слегка поменял позу Фридмунд, они уже готовы были начать действовать, а Хельг не знал, ну никак не мог рассчитать, кто из них окажется полезнее…
Хлопнула дверь.
Фридмунд и Катайр вздрогнули, оглянулись на вошедшего.
Хельг тоже вздрогнул, но не от звука, а потому, что в комнату зашел Свальд. С ярким зеленым рюкзаком за плечами.
«Как? Почему? Нас поселили вместе? Что за ерунда? Наставники не могли… – От удивления Лис потерял самообладание и никак не мог взять себя в руки. – Он не должен был…»
Вермундссон подошел к свободной кровати возле двери, положил возле спинки рюкзак, молча на всех посмотрел, задержав взгляд на Хельге, лег на кровать и…
И моментально заснул.
И захрапел. Да так, что, казалось, стекла в окнах задрожали.
– Он что… – вылупился Фридмунд.
– …будет вот так вот… – Катайр заткнул уши руками.
– …и ночью? – завершил общую мысль Рунольв.
Хельга же храп Свальда беспокоил меньше всего. Он пытался привести в порядок разбушевавшиеся мысли. Выбросив из головы образ, в котором Свальд ночью душил его подушкой, Лис попытался прийти в себя.
Не получилось. Снова хлопнула дверь, и в комнату влетел стройный бхат. Первым делом в глаза бросались его волосы – чередующиеся белые и черные пряди. Вторым – золотистая хламида. Никто в академии не ходил в хламиде. Тем более золотой. Наставники и старшекурсники носили мундиры, жрецы были одеты в традиционные белые рясы.
Оглядев всех присутствующих, южанин задрал голову и возопил, не обращая внимания на храп Свальда:
– Дошли до меня слухи, что в комнате этой поселили великого бойца одних со мной лет, который одолел другого великого бойца одних со мной лет, который проиграл первому великому бойцу, хоть и помогал второму великому бойцу третий боец, простой! И хоть считался второй великий боец лучшим бойцом в этом наборе, но проиграл он, а это значит, что первый великий боец является лучшим великим бойцом!
– Чего? – У Фридмунда задергался правый глаз. Кажется, для его нервов храп Свальда и эта речь выходили