Сбежавший нотариус. Эжен Шаветт
время сидит взаперти. «Когда я уезжаю, – говорит она мне, – я боюсь, что ты приедешь в мое отсутствие». А между тем, чтобы не стеснять ее, я посещаю ее через день, ровно в полдень. Но она тем не менее не выходит из дома и все время проводит в ожидании меня.
Слушая маркиза, Либуа вынужден был признаться, что тот говорит правду. Двенадцать дней наблюдал он в телескоп за незнакомкой и убедился, что она постоянно сидит дома. Госпожа Вервен вставала поздно, ложилась рано и вела жизнь затворницы. Кроме своего любовника, она проводила время лишь в обществе старой горничной. Теперь Либуа осталось только узнать адрес. С этой целью он и продолжил разговор.
– Немудрено, что птичка любит гнездо, которое ты ей устроил. Держу пари, что ты поселил ее в каком-нибудь элегантном особняке, окруженном зеленью, вдали от многолюдных кварталов.
– Ничего подобного, она живет на пятом этаже в доме номер двадцать два на улице Кастеллан, – ответил наивный маркиз.
Накануне Либуа прошел всю эту улицу, разыскивая окна Венеры или, вернее сказать, знакомые ему полосатые шторы соседнего дома, которые должны были служить ему ориентиром, – но тщетно.
– Не может быть! – вскрикнул художник в порыве изумления.
– Почему не может быть? – удивленно возразил маркиз.
Но, прежде чем Либуа успел ему ответить, маркиз поднялся с места и, вытянув шею, стал всматриваться в кусты, которые виднелись в темноте справа от них. Резким голосом он спросил:
– Кто там?
Из мрака немедленно донесся голос:
– Это я, господин маркиз, Генёк.
– Как, ты еще не ложился в такой поздний час?
– Я было лег, сударь, но встал, вспомнив, что забыл закрыть рамы на парниках. Воздух какой-то тяжелый, пожалуй, к полуночи соберется гроза и перебьет все стекла.
После этих слов послышались удаляющиеся шаги Генёка.
– Однако твой садовник постоянно подслушивает, – заметил Либуа.
– Что поделаешь? Бедняга живет с уверенностью, что все знают, но скрывают от него убежище жены. Он надеется уловить несколько слов, которые помогут ему отыскать беглянку.
– На этот раз он остался с носом, ибо мы вовсе не вспоминали о возлюбленной твоего нотариуса, – усмехнулся художник.
Эта фраза напомнила Монжёзу о предмете его разговора.
– Да, – начал он, – относительно госпожи Вервен. Объясни мне, пожалуйста, что значило твое «не может быть», когда я сказал, что она живет на пятом этаже в доме номер двадцать два на улице Кастеллан.
У Либуа было достаточно времени, чтобы подготовить ответ.
– Но, мой друг, зная, сколь ты богат и великодушен, я не мог и предположить, что ты так высоко поселил свою возлюбленную.
– Во-первых, помещение удобное, уютное, прелестное, и главное, воздух в нем прекрасный. Окна выходят в великолепный сад.
«Так вот почему я, осматривая улицу, не мог найти ее квартиру», – подумал Либуа.
– А во-вторых, когда я хотел перевести свою белокурую жемчужину в другую, более комфортабельную квартиру, она отказалась