21 км от…. Александр Горохов
даму, а черно-грязно-серая «верхняя одежда» – в длинный атласный плащ с алой подкладкой, какой бывает у фокусников-иллюзионистов или у вампиров из американских фильмов.
Дама откинула капюшон, и присутствующие увидели у нее на голове переливающуюся бриллиантами корону.
– Это я. – Дама сделала паузу и продолжила: – Только не хулиганю, а учу вас. Я уже говорила, что учительствую, однако это не вызвало у вас должного уважения. Поэтому уроки начинаются. Будем, граждане, учиться.
Дама улыбнулась узкими губами, покрашенными в тон с подкладкой плаща, и все увидели в ее подведенных фиолетовой тушью глазах глубины, доселе не виданные и жуткие.
– Кстати, это мой… э… родственник. – Дама показала маленькой тросточкой с золотым набалдашником на небритого мужичка преотвратной внешности, одетого в шикарный фрак с белой розой в петлице и семью орденами, из которых четыре было «За дружбу разных народов» и три «Синего трудового знамени», закрепленных так, что «Знамена» были по краям и в центре. – Он, если вам это интересно, тоже учительствует, однако часто ошибается и поэтому пока ассистент.
Родственник вежливо поклонился, при этом с него свалился цилиндр, а головой он ударился в столик, на котором лежали операционные инструменты, ударился настолько неудачно, что скальпель воткнулся ему в лоб да так и остался торчать.
Дама вздохнула, покачала головой с укоризной и махнула обреченно рукой.
– Родственнички-двоечники и у вас в нагрузку? – осведомился хирург, на которого перевоплощение не произвело впечатления.
Дама вместо ответа пожала плечами.
– Помог бы лучше, хЕрург любознательный, – ехидно прошипел родственничек, одновременно двумя руками ухватив скальпель за ручку и пытаясь его вытащить из башки.
– Опусти руки, придурок преисподний. – Врач профессионально взялся за ручку скальпеля и выдернул из головы ассистента.
– Гранд мерси, – ответил тот и стал раскланиваться над столиком, пытаясь опять воткнуть в лоб какой-нибудь другой медицинский инструмент.
Однако врач предусмотрительно отодвинул стол, и юродствующий помощник учителя, промахнувшись мимо стола, треснулся головой об пол, свалился и начал рыдать с размахом, энергией и безутешностью трехмесячного младенца.
Зрелище было мерзопакостнейшим. Это понял даже рыдающий и замолк, сказав напоследок «пардон».
– Звенеть вам, представители пьющего пола, как гранёным стаканам и бутылкам, пока не станет невыносимым этот звук. Пока, увидев бутылку или унюхав запах, милейший вам ныне, не станете в страхе затыкать уши и убегать от спиртного. – Дама произносила медленно и четко, голос ее должен был пугать мужиков, наводить на них ужас. Однако видимого эффекта в операционной не наблюдалось.
Понятые посмотрели на нее, как на дурочку из психиатрического отделения, потом глянули в полупустые стаканы и, чокнувшись, допили остатки.
Милиционер обвел примолкших граждан взглядом и привычно произнес:
– Ваши документы. – И без паузы добавил: – Пройдемте.
После