Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника. Сергей Синякин
Макушенко пытался реабилитироваться перед генералом за фиаско, которое он очередной раз потерпел в многолетней борьбе с журналисткой Чергинец. Та вроде бы написала очередной пасквиль, в котором принизила роль российской милиции и ее моральные качества. Полковник пригласил журналистку к себе и попытался склонить ее к дружбе и добросовестному сотрудничеству прямо на столе его кабинета, не подозревая, что зловредная журналистка записывает их беседу на диктофон. Разумеется, Чергинец немедленно опубликовала свои новые похождения, а полковник был назван дураком и впал в немилость высшего начальства. Правда, никто не мог сказать, чем именно проверка режима секретности может помочь полковнику, поскольку, по мнению широкой милицейской общественности, звание дурака ему дано явно незаслуженно и заведомо превосходило умственные способности начальника штаба.
Проверку сотрудники убойного отдела прошли достойно, особенно оперуполномоченный Гусев, который в последний момент почти на глазах у проверяющего успел вытащить из ящика своего служебного стола пачку сводок наружного наблюдения по уже списанному в архив делу и спрятать их под сейф. Нечаев пообещал, что обязательно накажет нерадивого работника, но никак не мог подобрать ему достойного наказания. Но зря Гусев надеялся, что нарушения режима секретности сойдут ему с рук, пусть даже они не были замечены проверяющими!
Незаметно пошла полоса везения – в течение недели раскрылись два «глухаря», что перешли с прошлого года, а из десяти совершенных в месяце убийств было раскрыто девять. А вот с убийством Медника пока ничего не выходило.
– Понимаешь, Иваныч. Я уже понял, что все с его работой новой связано. Все в искусственно вызванные беременности упирается. Не зря же воры уперли именно эти истории болезней, – докладывал Примус. – Тут либо в мужиках этих дамочек дело зарыто, либо наш Илья Николаевич какое-то открытие в этой своей гинекологии сделал, либо с донором что-то связано. Но нет ведь ни черта! И еще – мне покоя рассказ Ровного не дает, что Гнатюк нашему покойнику не советовал ввязываться в какую-то религиозную историю, мол, от фанатов можно всего ожидать. Я Гнатюка пощупал немного, жук еще тот, даже погладиться не дает!
– И не даст, – согласился Нечаев. – У тебя на него нет ничего, а общих точек соприкосновения вы не имеете. Ты даже не представляешь, что его интересует, на чем он зациклиться может. Найдешь жилку, разговоришь человека, считай, все узнаешь.
– Такая мешанина получается, – пожаловался Примус. – И вроде любопытные фактики есть, только они пока ничего не дают. Понимаешь, не складывается общая картинка. То есть понятно, за что его грохнуть могли, непонятно только, за что конкретно грохнули.
– На дамочек установки получил?
– Так ты же сам мне их отписал! – удивился Примус. – Ничего конкретного. А на одну даже установки не сделали.
– Это почему? – насторожился Нечаев. – Сотрудники милиции по соседству живут?
– Да нет, – сказал Примус с вздохом. –