Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника. Сергей Синякин
там все и уходят, прихватив шесть историй болезней. Спрашивается, зачем им это нужно? Получается, что подопытными объектами Медника были именно эти шесть женщин или кто-то из них. А что за эксперимент он проводил? Вводил измененную на генном уровне сперму, чтобы получить своих модификантов? Тогда получается, что родственники подопытных или сами подопытные не имели к убийству отношения. Про себя они сами знали, а остальные их не должны были волновать. Да и про себя они что знали? Забеременели, беременность развивалась успешно, мальчиков родили. Надо Примусу сказать… тьфу ты, дал же Бог человеку кличку… Евграфову надо сказать, чтобы он съездил в поликлиники, где состоят на учете эти женщины, и выяснил, как протекала беременность. Может, в поликлинике врачи отметили что-то необычное? Хотя вряд ли ему чего-то расскажут, сошлются на врачебную тайну. И чревата такая любознательность мощным давлением – мужья у этих баб люди не рядовые, один банкир сколько сможет крови попортить. Ладно, оставим это направление. А что у нас есть? А есть у нас символ сферических мистерий, который после смерти Медника побывал в руках мелкого жулика по фамилии Геркин. Символистом он никогда не был, наоборот, обожал конкретику и наличность, а потому сдал яйцо со змеей в антикварный магазин, который по счастливой случайности оказался тем самым, в котором Медник скульптурку приобрел. Правда, непонятно, как этот предмет оказался у Геркина, и выяснить это можно лишь одним путем – взять его за тощую задницу, напугать хорошенько и вытряхнуть все, что он знает. В запасе еще есть эпидерма, которую эксперт нашел под ногтями убитого. Но сейчас она бесполезна и свою роль сыграет, если появится у нас конкретный подозреваемый.
Нечаев откинулся на спинку стула, привычно закачался, поставив стул на задние ножки. Получалось, что единственной дорожкой, ведущей к свету, был Геркин, и надо было хорошенько подумать, как построить беседу, чтобы он не соврал или, что еще хуже, не утаил главного.
Не нравилось Нечаеву происходящее, какая-то глупая и необязательная фантастика путала все расследование. Модификанты эти… Ангелы, понимаешь, Медника… Он повторил эти слова вслух. Звучало.
И все оставалось запутанным и непонятным. Но это еще оказался не последний сюрприз дня.
Где-то около шести часов вечера позвонил мужчина.
– Здравствуйте! Мне нужен оперуполномоченный Евграфов. Вообще-то он мне давал два телефона, но первый, к сожалению, не отвечает.
– У вас к нему дело? – спросил Нечаев. – Я его начальник.
– Вот и хорошо, – сказал мужчина. Голос у него был слабый и дребезжащий, словно у старика. – А меня зовут Матвеем Ипполитовичем, я работаю в антикварном магазине на Пражской. Вам это что-то говорит?
– Разумеется, Матвей Ипполитович, – оживился Нечаев. – Вы хотели что-то передать Евграфову? Можете сказать мне, я обязательно передам.
– Уж пожалуйста, – согласился старик. – Не знаю, насколько это будет интересно ему и поможет ли в расследовании