Я спас СССР. Том I. Алексей Вязовский
автоматом, – я вытаскиваю зачетку из портфеля, подаю ее декану. Тот ее бегло просматривает.
– Алексей, скажи мне, что ты не собрался писать что-то… запрещенное или пограничное…
– Мы, пограничники, охраняем границу, но не переходим ее, – я засмеялся.
Заславский тоже улыбнулся.
– Как только черновик будет готов, – декан наставил на меня указательный палец, – тут же копию мне на стол. Тут же! Это понятно?
– Предельно ясно.
Декан опять покопался в ящиках тумбочки, протянул две пачки сероватой бумаги. Я как величайшую драгоценность прижал их к груди и метнулся обратно в библиотеку.
– АААА!
Громкий женский крик выдернул меня обратно в реальность. Рядом с моим столом стояла та самая молодая библиотекарша. Руки прижаты ко рту, глаза круглые, словно блюдца. Вокруг начинают собираться студенты. Подходит пожилая преподавательница. Кажется, русского языка.
– Маша, в чем дело?
– Я иду мимо, а он, – библиотекарша тычет в меня пальцем, – печатает, закрыв глаза.
Вот же засада! Запалили меня. А я ведь так удобно устроился. Дар позволял не только вспомнить любой день и минуту, но и остановить память в нужный момент.
Закрываю глаза. Проматываю пленку кинофильма «Моя жизнь» и останавливаюсь на 14 яая 1978 года.
На меня наваливается тяжелый аромат цветущей возле подъезда сирени. Во дворе сосед заполняет багажник «Москвича» многочисленными свертками. Сегодня воскресенье, и он едет на дачу. Из раскрытой двери балкона доносится мамин голос.
Я резко закидываю голову и вглядываюсь в голубое небо, которое перечеркивает белоснежный след от самолета. В слезящиеся глаза бьет яркое солнце, и я опускаю голову вниз. На коленях лежит раскрытая на первой странице книга Семенова «Майор Вихрь»…
«Председатель имперского народного суда Фрейслер то и дело срывался на крик. Он просто не мог слушать показаний обвиняемого, перебивал его, стучал кулаком по столу и чувствовал, как от гнева холодеют ноги».
Фиксирую в сознании открытый лист книги и начинаю перепечатывать. Только каретку машинки успевай двигать.
– Это специальный метод печати. Называется «слепой», – я начинаю объяснять окружающим. – Пальцы фиксируются на литерах, у каждого пальца есть «свои» буквы.
– Ну так печатают многие машинистки, – соглашается преподавательница.
– Но они же смотрят на лист! – удивляется библиотекарша.
Они-то смотрят, а вот я не могу одновременно разглядывать «скриншот» памяти и лист. Так что приходится закрывать глаза. Ошибок становится больше, но перепечатка спасает.
– Тренируюсь, – туманно отвечаю я. Народ пожимает плечами, расходится. А я разглядываю получившийся результат. Первая глава «Вихря» готова. Кроме названия книги я и псевдоним главного героя поменял. Капитан Шторм. На всякий пожарный.
Закончив работу, спешу на Арбат. Не могу ничего с собой поделать, хочу посмотреть на себя молодого. Переулками прохожу к нашему старому дому. Сажусь на лавочку