Обручник. Книга вторая. Иззверец. Евгений Кулькин
она совершенно необидная.
Даже какая-то родная.
Словно под подушкой однажды ночью вылежанная.
Ушел в сон Симон, а проснулся – Камо.
Кстати, Сосо тоже теперь не Сосо.
Он уже – Коба.
Вот так.
Только неизвестно, кто ему эту кличку повесил.
Какую-то объемную, как висячий замок на складе, в котором хранится порох.
И еще одно доподлинно Камо известно, что Коба уже побывал в настоящем революционном деле.
Поучаствовал в демонстрации, которая закончилась не очень бескровным разгоном.
И, говорят, участвовали в этом казаки. И чуть ли не те же самые, что долго квартировались в Гори. Несли какую-то неведомую службу.
Потом вот вдруг…
Обо всем этом размышлял Камо на берегу Куры, под сенью стригущих солнце ветвей.
Купаться не хотелось. Точнее, надоело.
Невдалеке чинили развалившийся плот сплавщики.
Вот один из них, долговязо отделившись от остальных, направился к нему.
Пролетела какая-то молчаливая птица.
Пересекла пространство между Камо и незнакомцем.
И тот в нерешительности остановился, словно она состригла с его стремления какое-то намерение.
Тогда Камо, поднявшись, двинулся ему навстречу.
– Ты что-то хотел спросить? – поинтересовался.
– Без «с», – вяло ответил парень.
– Как это? – не понял Камо.
– Не «спросить», а «просить».
– О чем?
– Мог бы ты нам вина принести? А то… – он кивнул куда-то наверх – Гиви от подзорки не отходит.
И тут Камо увидел ту самую «подзорку» – трубу с окуляром, вздетую на треногу, и тщедушного человечка возле нее.
– Глаз с нас не спускает, – пожаловался плотогон. – А мы хотим с устатку, чтобы больше пришло достатку.
На этот раз вскрикнула та самая, бывшая до этого молчаливой, птица.
Плотогон незаметно сунул Камо деньги.
Сплавщики обычно в Гори не задерживались. Кура тут была такой бешеной, и порой разносила вдрызг плоты.
Поэтому все чинно уносились вниз по течению, к черным камням, где, как правило, и происходят разные приключения, вплоть до утопства.
Камо это лето проводит не просто так – он готовится поступать в военное училище.
Поэтому под камнем, рядом с тем местом, где он минуту назад находился, лежала книга по военному делу, на обложке которой стояла, каракулями писанная, такая фраза: «Не имей ямщицкой привычки, не гони лошадей».
Неизвестно, тот, кто это начертал, с такой философией, попал в училище или нет, а вот тенденцию, надо сказать, заложил.
И Камо – не торопился.
Он даже обрадовался, что незнакомец послал его за вином и припала та самая возможность не торопиться вновь утопать в знаниях, которые недоступны, как красавица, что бродит за стеклом.
Проходя мимо тщедушца, что следил за плотогонами, Камо сказал:
– А с этой штукой, – указал он на подзорную трубу, – можно добиться, что своей шкурой от собственных мух не отобьешься.
– Ты –