Одного человека достаточно. Эльс Бэйртен
что он был рядом. Он заходил каждый день после полудня. Я его ни разу не видела, но это было не важно. Он приглядывал за нашей Миа, чтобы она совсем не ослабла.
В тот день я его увидела.
Пекарь с женой отмечали двадцать пять лет со дня свадьбы, мы поели торт, спели «Долгих лет жизни»[9] и могли расходиться по домам. Когда я вышла на улицу, шел дождь.
– Подожди, пока не кончится, – сказала жена пекаря.
Я покачала головой.
– Наша Миа болеет.
– Ты за нее боишься.
– Она уже какое-то время почти не ест.
Жена пекаря кивнула.
– Ты нужна матери, иди, девочка. – Она отрезала от торта большой кусок. – Может быть, этим твоя сестра соблазнится.
Я завернула торт в бумагу из-под масла и на велосипеде поехала под дождем домой.
Там был доктор Франссен. Мать сидела рядом с ним в своем самом красивом платье. На столе стояла бутылка вина. Бутылка была пуста, а рядом поблескивали два бокала. Мать не открыла ни единой бутылки с тех пор, как умер отец. Даже пока он был жив, у нас дома вино пили только в особые дни. Наверное, сегодня было что отмечать. У доктора Франссена день рождения? Я тепло кивнула ему.
– У вас праздник?
– Ты права, Жюльетта, – сказала наша мать с широченной улыбкой, – у нас действительно праздник, ведь доктор Франссен понял, чем больна Миа, и это прекрасно лечится.
Как же я обрадовалась.
– Ох, доктор Франссен, – выдохнула я.
Он слегка улыбнулся.
– Я имею основания предполагать, что у нее дефицит железа. Я взял немного крови на анализ, через пару дней узнаю результаты. А пока ей можно начать принимать лекарства, чтобы побыстрее выздороветь.
Он говорил с такой радостью. Он правда в это верил. А если верил он, то и мне нужно было поверить.
– Спасибо вам, доктор Франссен, – сказала я, – за все ваши заботы.
– Это мой долг, детка. Кстати, о долге – меня ждет следующий больной.
Он посмотрел на нашу мать.
– Если хочешь, можем вместе доехать до аптеки. Жюльетта же пришла.
Мать кивнула и поднялась.
– Еду найдешь на кухне, Жюльетта. Малышка наверху, спит. Дай ей поспать.
Они уехали.
Дать ей поспать? Сейчас, когда нашей Миа стало получше, она, наверное, голодна. Кусок торта! Я сняла с него бумагу, положила на тарелку и с радостным возбуждением кинулась наверх.
В кровати нашей Миа не было. Она сидела на полу прислонившись к стене. Ее трясло так, словно весь мир вокруг нее рушился. Она смотрела на меня глазами полными ужаса. Времени размышлять, что это и насколько опасно, не было. Я рывком подняла ее и прижала к себе. Она принялась пинать ногами воздух, попала по торту. Я закричала, что это я, Жюльетта, что мир вокруг не рушится и что она не умрет.
Вдруг она резко наклонила голову. Словно что-то пролетело над ней. Что-то, что хотело ее уничтожить.
Люди могут мгновенно сходить с ума. Но не наша Миа. Я все еще обнимала ее, когда она вдруг перестала пинаться и отбиваться. Ее глаза закрылись, но она не уснула – слишком уж неровно дышала.
Ее
Традиционная песня-поздравление в Нидерландах и Фландрии.