Возвращение жизни. Дмитрий Шульман
росли кусты ольхи. Василий выбрал самую длинную ветку – скорее, побег, который начинался от самой земли и был достаточно прямым. С трудом выломал его, отломил лишние ветки, предусмотрительно оставив несколько на конце «ловильного» инструмента.
Запах свежей древесины на контрасте подчеркнул все запахи, витающие вокруг полкового сортира. Солдат вздохнул, недовольно поморщился, но делать было нечего: стоило поторопиться, пока вонючая трясина окончательно не поглотила номерное оружие. Василий вернулся, встал на колени, потом лег рядом с выгребной ямой на землю и осторожно начал пытаться достать штык. Ветка гнулась, непослушно крутилась во вспотевших от напряжения руках, но все же удалось зацепить и немного подтащить поближе предмет, вид которого был уже таков, что узнать его мог только хозяин.
Прошло пять… десять минут. Лежать на холодеющей к вечеру земле было довольно неприятно, но Василий уже ничего не замечал. Он взмок от тщетных усилий, все мышцы наполнились тяжестью от опасения сделать лишь одно неверное движение, за которым могут наступить непоправимые последствия.
…У командира автороты было прекрасное настроение. Машины роты прошли проверку, были отремонтированы и, в соответствии со штатной ситуацией, несли полковое дежурство. Наступал вечер, после ужина у солдат личное время и отбой, а утром закончатся сутки наряда… Можно будет пойти домой и спокойно отдохнуть.
Капитан не торопясь вышагивал вдоль казармы, когда почувствовал, что неплохо было бы посетить уборную. Он задержался на мгновение, обдумывая, как решить этот вопрос. До штаба было далековато, метров пятьсот, а впереди, совсем рядом, маячила деревянная будка казарменного туалета. Куда ближе идти, сомнений не было, заодно и посмотрит, в порядке ли его содержат…
Владимир Иванович ускорил шаг, почти переходя на бег: в животе громко урчал обед из офицерской столовой. Подошел-подбежал к уборной и почувствовал сильнейший специфический запах… «Ну вот! Непорядок!» – подумал капитан. Открыл первую, ближайшую дверь: внутри было образцово чисто, но воздух очень тяжелый. Запах щедро насыпанной хлорки не перебивал, а еще более усугублял амбре, подчеркивая место, где командир находился.
С учетом обстоятельств, он быстро заперся. Крючок плотно притянул дверь, и внутри наступили сумерки. Дышать приходилось через раз. Капитан расстегнул для удобства нижние пуговицы кителя, ремень, спустил брюки и трусы, присел.
Василий уже томительно долго пытался извлечь из цепких сортирных объятий свой штык-нож. Со стороны это выглядело странно и смешно: он то лежал позади деревянного строения, возле выгребной ямы, то становился на четвереньки, заглядывая под доски, буквально ухом прижимаясь к земле, да при этом еще постоянно правой рукой прилежно шевелил палкой-веткой вперед, назад, из стороны в сторону. Процесс вроде как шел, но очень медленно. Однако же штык то появлялся, то исчезал, сохраняя определенную надежду на положительный исход.
И вдруг ситуация