Я, Микеланджело Буонарроти…. Паола Пехтелева
мессер Лодовико Буонарроти хотел вырвать у ребенка обещание никогда больше не заниматься этим делом. Сын, однако, обещания не давал, а упрямо смотрел на отца глазами матери, и выражение этих глаз было Лодовико очень неприятно – оно напоминало ему «другую» Франческу.
– Раз и навсегда запомни, раз и навсегда, я тебе запрещаю брать на кухне уголь и марать мои стены. Слышишь, Микеланджело?
– Отец, я буду это делать, – ровным тоном заявил сын и, воспользовавшись паузой, вывернулся из-под его руки и убежал.
В комнате горели свечи. Воздух был тяжелый. Роженица стонала и тяжело дышала. Франческа, привыкшая раньше рожать за счет нервного перенапряжения, в котором она постоянно пребывала до и во время родов, расслабилась в последние месяцы, как спортсмен, покинувший профессиональный спорт. Сейчас она сама себе казалась дебютанткой. И как она раньше не замечала такого количества разного рода неудобств, почему именно в этот раз все так действует ей на нервы? И постель жесткая, боль нестерпимая. И акушерка противная. Ну, словом, все идет не так, как надо.
– Голубушка моя, ну, потерпи, ласточка, вот так, вот так. Ну, еще немножко напрягись, вот так, – ворковала акушерка.
«Ведьма противная, ненавижу тебя, уйди с глаз моих долой!» – Франческа впилась в старуху взглядом, кляня ее про себя на чем свет стоит. Боль становилась сильнее. Франческа взвыла. Началось кровотечение.
Урсула кормила Микеланджело берлингоццо. Мальчик обожал эти печенья с поджаренной в сметане корочкой. Вдруг он закашлялся – крошки попали не в то горло. Служанка потрясла малыша.
– Легче? Ну, ступай, ступай, только не вздумай заходитьв комнаты матери, а то хуже будет, – прокричала она ему вслед.
Какой-то сегодня день не такой, как всегда. Все, словно в оцепенении, ждут чего-то. Восьмилетний Леонардо собрал вокруг себя малышей и пытался по складам читать им требник. Микеланджело, обычно не участвующий в братских посиделках, даже был с ними какое-то время, но потом все равно убежал в сад. В его груди накопились эмоции, и ему не терпелось их выплеснуть.
Между тем послали за лекарем. Нужно было попытаться спаси хоть кого-то. Франческа решила, что нужно взять ситуацию в свои руки. Маленькая мужественная женщина из последних сил приподнялась на кровати, оперлась тоненькими ладошками о постель, набрала в грудь воздух, поднатужилась всем телом и с криком напрягла все свои мышцы. Показалась головка ребенка. Акушерка с криком восторга приняла новорожденного.
– Девочка? – еле слышно прошептала Франческа.
– Нет, мальчик! – радостно сообщила акушерка.
Франческа рухнула на подушки. На крик младенца ворвался Лодовико. Он не мог и слова произнести, увидев кровать, залитую кровью. Не обратив никакого внимания на ребенка, он метнулся к жене, нагнулся к ее посиневшему лицу.
Франческа почувствовала его слезы:
– Микеле – это я.
Она подняла на мужа глаза и долго-долго смотрела на него, пока зрачки