Ты знаешь мою тайну. Дмитрий Морозов
такой вот парень, – улыбнулась Наташа.
Она хотела развить эту мысль, но не успела – прервала полиция. Полицейские вошли в кабинет бесцеремонно, словно к себе домой. За ним вбежали растерянные и взволнованные секретарь Наташи и ведущий редактор, отвечающая за производство материалов от имени Игоря Гроцкого.
– Добрый день! Наталья Добронравова – это вы? – спросил один полицейский.
– Да, это я.
– Пройдите, пожалуйста, с нами. Вас вызывают на допрос.
– А где повестка?
– Повестка – это мы, – ответил второй полицейский. – Поторопитесь.
Наташа встала из-за стола, взяла сумочку и сказала:
– Рома, утверди статьи сам, под свою ответственность. Марина, – обратилась она к ведущему редактору, – сделайте сегодня все материалы по Гроцкому, мне нужно, чтобы вы опубликовали сегодня все. Включая ту статью про министра, которую мы вчера обсудили. Обязательно проверьте все факты, материалы у меня в базе, у Ромы есть доступ. Я скоро.
И вышла вслед за полицейскими, которые услышали ее слова и не очень обрадовались им. На то и был расчет. Ей нужно было оставить за собой ниточку, по которой она сможет вылезти наружу, если ее вздумают запереть в подвале.
* * *
Ее вывели из здания и посадили в неприметный седан с тонированными стеклами. Изнутри улицу было не видно, а спинка переднего сиденья полностью загораживала лобовое стекло – Наташа не видела, куда ее везут. Никто с ней не разговаривал, двое полицейских салютнули встречавшим ее людям в костюмах, передали Наташу им из рук в руки. Буквально передали, одни отпустили ее плечо, другие взяли за плечо и усадили в машину, которая тотчас тронулась. Наташа не видела, куда ее везут, кроме нее, в машине никого не было, от водительского места ее отгораживала темная перегородка.
Они ехали минут сорок, за это время Наташа поняла три вещи: первое – в машине нет связи, видимо, стоят глушители, второе – она не знает, кому можно было бы позвонить, разве что Манюне, и третье – она не боится.
В самом деле, даже если бы работал телефон, кроме Манюни, ей некому позвонить. А что могла Манюня? Судя по всему, ее арестовали или задержали, (как там правильно?) органы власти. И это может длиться до 72 часов без объяснений причин. Но раз это власти, то чего ей бояться? Максимум, что может произойти, – это ее обвинят в том, что она использовала полученную от министра информацию. Ну и что? За это должно влететь министру, а он мертв. Ей-то что? Она его не подкупала.
И тут ее бросило сначала в жар, затем в холод. А ведь был миллион. Был, и как отвертеться в случае чего? Ладони вмиг вспотели, Наташа запаниковала, но быстро взяла себя в руки, закрыла глаза и глубоко задышала.
«Так, успокойся, старая стерва, ты ничего плохого не сделала. Главное в таких ситуация что? Ну-ка, вспоминай, что говорила Манюня при неожиданных допросах? Правильно, не паниковать. А во-вторых, не давать смешать в кучу факты, позволяя их приукрашать. Нужно старательно разделять каждый факт и рассматривать так, как это было на самом деле, обрывать ненастоящие связи, которыми обрастает рассказ в чужих устах, –