От власти идеи – к идее власти. Из истории Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. Мансур Мухамеджанов
дал следующую оценку трудам Тер-Ваганяна: «Бедность исторических, как, впрочем, и теоретических познаний здесь сказывается настолько же великой, насколько мизерным является дар их политического разумения»92.
Как уже отмечалось выше, в Институте работало значительное число сотрудников, ранее входивших в небольшевистские партии. Часть из них вступила в ВКП(б), часть оставалась беспартийной. Учитывая острую нехватку кадров, Оргбюро ЦК ВКП(б) направляло в ИМЭ молодых членов партии, которые должны были укрепить партийное ядро коллектива. В 1930 году в Институте было 30 коммунистов и 9 кандидатов в члены партии93. Профессиональный уровень партийного пополнения был невысоким: это были стажеры, аспиранты, выпускники коммунистических вузов. Комсомольская организация, насчитывавшая в период образования ячейки в 1928 году 19 членов ВЛКСМ, состояла в основном из малограмотной молодежи. Местный комитет профсоюза допускал ряд ошибок, беря на себя административные функции94. Перегруженный научной работой директор особенно не вникал в деятельность общественных организаций. Будучи коммунистом, Рязанов не входил в состав бюро партячейки. Реальной помощи дирекции от нее было мало, поскольку главная забота партийного бюро заключалась в чистке коллектива от политически неблагонадежных сотрудников. Рязанов нередко вставал на защиту гонимых, особенно в тех случаях, когда речь шла о высокопрофессиональных сотрудниках. В ряде случаев ему удавалось сохранить для института ценного специалиста. На этой почве возник конфликт между директором и партийным бюро. Обстановка в институте была столь напряженной, что 1 мая 1928 года Рязанов, ссылаясь на состояние здоровья, подал заявление в ЦК партии с просьбой заменить его на посту директора95. Но ситуация для снятия Рязанова с должности руководителя ИМЭ к этому времени еще не созрела.
Конфликт в коллективе разрастался. 29 декабря 1929 года секретарь парт-ячейки Кара-Иванов подал заявление об увольнении из Института, направив его в Хамовнический райком партии, Центральную контрольную комиссию. Следовательно, это было не заявление об увольнении, а жалоба. Заявитель выдвинул против Рязанова целый набор обвинений, сущность которых сводилась к тому, что директор всемерно мешает работе партийной организации. Главный пункт обвинения был, по сути дела, политическим доносом: «Его отношение к контрреволюционным элементам, к работающим в институте троцкистам открыто благосклонное. С благосклонным содействием Рязанова они превращают институт в гнездо оппозиции»96. Таким образом, был дан сигнал в вышестоящие партийные органы. Рязанов сделал ответный ход, подав заявление в бюро ячейки партии (копию – в Хамовнический райком), в котором было написано: «Не считая для себя возможным состоять членом ячейки, в бюро которой выбраны товарищи, в течение нескольких месяцев проводившие кампанию лжи и клеветы против дирекции Института вообще и против меня, в частности, заявляю
Колоколкин В. История большевизма в социал-демократическом освещении (о том, как В. Ваганян наклеветал на Ленина). М.-Л., 1927. С. 7.
РГАСПИ. Ф. 374. Оп. 1. Д. 11. Л. 29.
Там же. Л. 5.
См.: Рокитянский Я., Мюллер Р. Красный диссидент. М., 1996. С. 100.
РГАСПИ. Ф. 374. Оп. 1. Д. 11. Л. 58.