Смертельный удар. Ричард Цвирлей
пусть отрываются на работе, лес сажают или собирают урожай, здесь просто Содом и Гоморра. Еще и подгребать за ними придется. – Олькевич указал на красную палатку, вокруг которой суетились криминалисты.
– Я Галась из Службы безопасности. Я обеспечиваю безопасность во время фестиваля, – напомнил о своем существовании гражданский в костюме, не понимая, как они смеют так демонстративно его игнорировать.
Оба как по команде повернулись в его сторону, как будто только сейчас заметили, что кто-то стоит рядом.
По взгляду рыжего вообще ничего нельзя было определить, это был равнодушный взгляд из разряда тех, которыми покупатель в продуктовом магазине одаривает зельц, уже две недели лежащий на прилавке. А вот второй, лысеющий, поправил остатки волос, сдвинувшихся на лоб, и внимательно посмотрел на мужчину.
– Извините, что вы сказали?
– Я Фабиан Галась из познанской Службы безопасности.
Лысый усмехнулся, после чего поклонился с грациозностью гиппопотама.
– А я Олькевич из познанской Вильды, – сказал он и громко икнул, а потом рассмеялся, как какой-то сумасшедший.
Прежде чем Галась успел прийти в себя, эти двое повернулись к нему спиной и пошли к «Нисе», где сидел старый и невоспитанный капитан. Такого неуважения Галась не мог простить. Он подошел к машине комиссариата в Яроцине и попросил соединить его с воеводским отделом.
Бродяк тем временем открыл дверь «Нисы» и заглянул внутрь. Лещинский сидел за столиком, установленным в машине криминалистов, и что-то писал в записной книжке. Он всегда подробно описывал место происшествия, потому что знал, что любая деталь, даже незначительная на первый взгляд, может помочь поймать преступника. Однако чем больше он углублялся в анализ деталей, тем больше чувствовал себя беспомощным. Он сразу понял, что немногим может помочь. Место преступления затоптали зеваки, появившиеся в палатке до того, как Блашковский навел там порядок. Напротив капитана сидел патологоанатом и тоже что-то писал в протоколе.
– Приветствую, господа, – сказал старший лейтенант. – Как обстоят дела на месте? – Он кивнул головой в сторону красной палатки.
– Рана на виске, нанесенная тупым предметом. Девушка, возраст 16–18 лет, смерть наступила 24 часа назад. Больше скажу после вскрытия, – сказал Яблонский.
Бродяк уселся за столиком, а вслед за ним, постанывая от усилий, в машину втиснулся Олькевич.
– Ей 17 лет, ее зовут Иоланта Гайдук, проживает в Познани, она учащаяся лицея им. Мартинковского. У нее был при себе кожаный кошелек, в котором был билет учащегося, немного денег, а еще этот блокнот. – Сказав это, капитан Лещинский положил на стол оформленные улики.
– Кроме того, в ее сумке мы нашли документы еще одной девушки. Она ее ровесница. Скорее всего они вместе приехали на фестиваль. Я уже передал приметы парням Блашковского. Они сейчас ищут ее на палаточном поле. У всех есть ее фотография. Один из курсантов из Щитно сделал копии у местного фотографа. Думаю, в ближайшее время они ее найдут. Если только она не…
– Мне при виде