Память лета. Борис Екимов
ехать, – сказал я товарищу. – Завтра же… А то пойдут дожди».
Шиповник на зиму собираю я всю жизнь. Раньше просто за Дон переправишься – и вот он. Потом на шиповник мода пошла, и стал я забираться подальше, в места нехоженые.
Ранним утром плывешь водою, на катере, до хутора Большой Набатов и оттуда не торопясь целый день идешь по берегу Дона, по холмам его, спускаясь к станице Голубинской, где в шесть ли, в семь часов уходит последний автобус в поселок. Туда и правишься, всегда успевая.
Нынче, в квартирном моем городском житье, есть одна радость – окно с видом на Волгу. Глядишь из него: берег, река, воды ее, далекий простор с высоты пятого этажа. Долго можно сидеть и глядеть. Всего лишь окошко, а такая отрада.
А в те походы, когда шел я не торопясь день напролет по холмам Задонья – это был праздник. Для взора, для сердца и души.
С высоких холмов открывается полмира. Все просторное луговое Придонье. Лесистые займища с рыжими дубняками, желтыми тополевниками, рдяными талами, а дальше – осенние луга, светлые пески, белые нити дорог; синие озера, протоки, старицы, дальние хутора.
Весь день идешь, взбираясь на холмы и спускаясь в лесистые балки. Дубы роняют желуди. Кусты боярышника в алых ягодах. В багряных зарослях барбариса кормятся куропатки, шумно взлетая от шагов твоих. И сам, словно птица божия, кормишься: мучнисто-сладкой бояркою, терпкими яблочками да грушами-дичками, плодами лоха. Под белесой их кожицей – кофейное сладкое масло: недаром лох называют у нас масленкой. И конечно, шиповником, выбирая кусты с мягкими ягодами. Так хороша их нежная сладкая мякоть. И хоть знаешь, что будет потом в горле першить от колючек, но ешь и ешь.
А впрок, на зиму, берешь твердые ягоды. Особенно хороши они на откосах, ближе к воде. Алые, гладкие, словно лаковые; рдяные кусты – загляденье. Рвешь на одном, а глаза жадно тянут к другому.
Внизу – синего Дона огромное коромысло. Там – чайки, там черные вороны на водах и берегах ищут поживу; пустынная земля лежит далеко-далеко, так ясно видимая в прозрачном осеннем воздухе.
Просторное небо, безлюдье, тишь. Лишь ветер шарится в облетающих зарослях сибирька.
В конце похода рюкзак оттягивает плечи.
Но в годы последние, грешный человек, за шиповником езжу я на машине. В той же Грушевой балке, хоть и рядом с поселком она, шиповника на всех хватает.
Но нынешний год самые лучшие места распахали под бахчи. Еще по лету я наведался тогда и охнул, все поняв. И теперь решил ехать подальше, но наверняка. По старой памяти помнил я одно место возле хутора Большой Набатов. Называется оно Семибояринка. От людей далеко, шиповника много.
Вот и поехал. Целый день там провел. Погода ломалась к ненастью: ветрено, хмуро. Но место я выбрал укромистое и приглядное: долина Голубой балки, внизу речка Голубая, поодаль хутор Большой Набатов. Теперь будто в насмешку звучит – Большой. А когда-то было и впрямь 150 дворов. На той стороне речки – Малый Набатов, 80 дворов. Дальше – Картули, Лучка, дворов по полсотни. Теперь там пусто. В Большом