Изберу себе казнь. Леонид Моргун
батальоне «Летучая смерть» не прошли даром.
В казарму, запыхавшись, вбежали Бомба и гигант с угольно-черной бородой.
У двери гигант споткнулся о распростертое тело японца.
– Эй, Клавдий! Что с тобой? Что случилось?!
– Этот новый… – с трудом ответил японец. – Он маро-маро знай дзю-дзюцу.
Гигант в упор посмотрел на Максима.
– Зачем ты с ними дрался?
– Наверное у вас такой способ знакомства, – пожав плечами, ответил Флавий.
– Кто первый тебя ударил? – спросил Бомба.
– Не знаю.
– Я накажу зачинщиков, – пообещал он.
– Но я и в самом деле не знаю.
– Может ты хочешь пожаловаться ланисте Бобу? – подозрительно спросил Бомба.
– Нет.
– Так кто же затеял драку?
– Я.
– Ты?
– Да, я.
– Тогда ты должен быть наказан.
– Дело ваше.
– Хорошо, – с видимым удовлетворением сказал Бомба. – Нерон! – к нему подошел давешний красавчик. – Возьми Публия и Архимеда и всыпьте ему пять… нет, десять горячих!
– Пошли, – сказал Нерон.
Они вышли во двор.
– Ложись! – Нерон указал на длинную деревянную скамью перед казармой. Флавий лег. Двое ребят крепко привязали его к скамье кожаными ремешками. На нем задрали тунику.
Нерон взял в руки бич и стегнул его по спине. Удар был несильный, но громкий.
– Гладить его будешь ночью! – рявкнул Бомба. – Дай сюда бич.
Он отвесил новичку десять полновесных ударов.
– И не пикнет даже… – сказал он с сомнением. – Дубленая что ли у него кожа? Может еще пяток добавить?
– Не стоит, шеф, – осторожно сказал гигант, которого звали Цезарем. – Он не сможет работать.
– Ты думаешь? Ну ладно, унесите его.
Флавия развязали и взяли под руки, но он вырвался и, шатаясь, с трудом добрел до казармы и упал в изнеможении на кровать. Спустя некоторое время возле него присел Цезарь.
– Тебе было очень больно? – спросил он осторожно.
– Пустяки, – ответил Флавий, с трудом выдавив улыбку.
– Не обижайся на них. Эти дураки сами себе установили такие дурацкие законы. Цицерона мы проучим, слишком уж много он стал себе позволять.
– Он от этого умнее не станет.
– Это уж точно, – усмехнулся Цезарь. – А ты молодчина. Из наших никто еще не мог выдержать десяти ударов и потом пойти как ни в чем не бывало. Ребята тебя очень зауважали за то, что ты никого не выдал. Ты был рейнджером?
– Да.
– Здорово ты их отделал. Ну, давай отдыхай. Сейчас тебе принесут ужин. Тебя как прозвали?
– Фла… Флавий, кажется…
– А я Цезарь.
Потом Нерон и бледный сухощавый паренек, которого звали Марциалом, накормили его, смазали спину какой-то вонючей мазью и перебинтовали.
Он забылся в недолгом беспокойном сне. Проснулся он, когда все уже спали. Вокруг царила кромешная тьма. И только в окне, забранном решеткой, выделялся клочок бархатно-синего