Сестра раздумий и печали. Анатолий Егин
вдруг исчезли с неба,
Не мерцают, не летят.
А из печки запах хлеба,
Бесподобный аромат.
Вот горячая горбушка,
Вот парное молоко,
Деревенская избушка,
На душе светло, легко.
Город, страсти и мордасти
Где-то очень далеко.
От безумства алчной власти
Всем полезно молоко.
«Вот снежинка, это – льдинка…»
Вот снежинка, это – льдинка,
Все замерзшая вода.
Интересная картинка,
А растает без следа.
Доброй каплей в землю ляжет,
Но когда придет тепло,
Молодой травой запляшет
Изумрудно, весело.
Все рассчитано в природе.
Есть воды круговорот.
Мы кричим о непогоде,
А нам счастье с неба льет.
«Опять глядит луна бессонная…»
Опять глядит луна бессонная,
Опять зовет к себе, манит
И песней тихой, очень тонкою
С людьми спокойно говорит.
Ее не понимают многие.
Вполне возможно, не поймут.
Глазища поднял очень строгие,
Заулыбался старый шут.
Они давно сошлись во взгляде,
Не ведая нигде оков,
Работают в одном подряде
По исправленью дураков.
Смеется шут, луна дерзает,
Но, может быть, напрасен труд?
Смотри, как глупость лихо лает,
Как дураки толпой бредут.
Луна, похоже, рассердилась:
«Закончу все в конце концов», —
И в юных дамах заложила
Рожать шутов и мудрецов.
«По воде помчался пузырек…»
По воде помчался пузырек,
Он летел по глади, веселился
И не понимал – путь недалек,
Он на миг на этот свет родился.
Поиграл немного, вдруг пропал,
В никуда ушел, как испарился.
Следом пузырек другой скакал,
Но недолго тоже веселился.
Жизнь нас удивительно ласкает,
Допуская в свой прекрасный мир,
Камень миллионы лет страдает,
Ан не протирается до дыр.
Мотылек лишь сутки полетает,
Ну от силы, может быть, и двое.
Для себя мы сами выбираем
Искру или теплый мрак покоя.
Разговор с дождем
Зачем ты, дождь, предельно тупо
Стучишь, коришь меня теперь.
Случилось так… Ну, вышла глупость,
Не ту открыл, наверно, дверь.
За дверью пропасть, мрак и мины,
Имущих глупость, суета.
Не съев, пожалуй, половины,
Все понял, выбрался из глины.
И в этом правды маета.
Что ж, ладно, пусть я недалекий.
А ты-то что? Глухой зимой
Идешь такой весенне-легкий?
Не поражен ли ты чумой?
Мы оба, видно, оплошали.
Нам Бог судья, что так не так.
Но главное с тобой узнали —
Как больше не попасть впросак.
«Наконец