«Самокатчик». Александр Новиков
солдат? – строго спросил офицер.
– Так я… товарищ старший лейтенант, я даже не понял, – замямлил Серёга.
– Понимать надо, – успокаиваясь и отдавая бойцу шапку, продолжил старший. – Тут тебе не гражданка. Тут армия! Тут всё понимать надо. А то не ровен час не то что шапку – голову снесут, такие вот звери… – он кивнул в сторону топтавшегося на месте танкиста. Повернувшись, скомандовал: – Встать в строй!
– Есть! – тоном потерпевшего ответил Головач. На ходу натягивая на голову злосчастную шапку, он вернулся на место в строю.
В то же мгновение прозвучала команда:
– Равняйсь! Смирно! Шагом марш! – Подразделение новобранцев зашагало дальше. Впереди, как и прежде, шёл офицер, с двух сторон – десантники.
Некоторое время к нему на ходу, потеряв весь бравый вид, даже слегка согнувшись, подскакивал узбек-танкист.
– Товарищ старший лейтенант, – с мольбой в голосе клянчил воришка, – отдавай документы. Не буду больше, э! Отдавай, э!
Офицер вначале шёл, не обращая на эти возгласы ни малейшего внимания. И только через несколько десятков метров, не останавливаясь, с нескрываемым презрением и отвращением взглянув на грабителя, строго бросил:
– Найдёшь меня на пересылке, вместе с командиром подразделения. – И с раздражением добавил: – Постараюсь отучить тебя быть скотиной.
Тот, поняв, что разговор окончен, незаметно приотстал и вскоре затерялся в людских массах.
Теперь Санька и Вовка, вспомнив ту далёкую историю, улыбнулись. Как же дико это выглядело тогда – два года назад. И как же обыденно, буднично вспоминалось сейчас.
«Вот и все, что произошло со мной за сравнительно короткое время? – отвлёкшись, думал на ходу Санька. – А все говорят про возмужание, про настоящих, возвращающихся из армии мужчин. В чём же оно – это так называемое возмужание? Может, в том, что я уже не обращаю ни малейшего внимания на грубость, льющийся со всех сторон в уши отборный мат? Или, может, в том, что теперь не моргнув глазом могу врать? Или же в тяготах и лишениях, перенесённых на суровой караульной службе да в холодных сырых палатках на дальних полигонах? Но таких тягот и лишений хватало дома. Взять хотя бы время, когда работал помощником комбайнёра или пас в степи гурт коров… Так в чём же оно? – отказывался понимать Санькин мозг. – К чёрту! Всё к чёрту! Домой! В Светлое! Впереди длинная, полная всего нового жизнь! А этот дурдом скоро забудется».
Из задумчивого состояния Саньку, дёрнув за рукав, вывел Вовка:
– Пришли, кажется.
Действительно. Впереди из тумана показалось небольшое кирпичное здание КПП пересылки. Пока задние ряды только доходили до него, прапорщик Кутяк, предъявив документы, уже сбегал со ступенек обратно. Два рослых дневальных открывали скрипучие ворота.
– Заходим, – скомандовал Кутяк, – и сразу направо. Усаживаемся на скамейки, ждём.
– Так ночь же скоро, товарищ прапорщик, – возмутился кто-то из строя, – дождик накрапывает. Долго ли высидишь?!
– Садимся и ждём! – чётко повторил