Оргия в гареме царя Соломона. Шмиэл Сандлер

      – Каким еще царем? – сказал я.

      – Соломоном, – отвечал зануда.

      Мы уже привыкли к нему, названивал он довольно часто, пытаясь приколоться к моей супруге.

      Ее, разумеется, задевало, что я отношусь к назойливому ухажеру столь безучастно и она не упускала случая лишний раз уколоть меня:

      – Ну что же ты, рохля эдакая, сделай что-нибудь, – на твою ведь честь посягают…

      Я и рад был что-либо предпринять, но что тут поделаешь, если враг не реальное лицо, а всего лишь телефонный образ.

      Однажды, когда жена совсем уже достала, я обратился в полицию и мне обещали выйти на телефонного Донжуана. Дальше обещаний дело не пошло, а тем временем, он участил свои звонки, теперь и вовсе не скрывая, что домогается моей супруги.

      – Послушайте, дядя, – сказал я, – шутка-то глупая, на большее ума не хватило?

      Остряк зануда вызывающе хрюкнул и швырнул трубку – осерчал, видно. В иное время я, возможно, порадовался бы, что сумел поддеть неуловимого ухажера, но сегодня мне даже злорадствовать не хотелось. Ежедневные ссоры с женой истощили мою нервную систему, я потерял интерес к жизни и в придачу ко всем радостям меня уволили с работы.

      Я впал в депрессию и, пытаясь развеять тоску, поглощал еду в неимоверных количествах. Склонность к чревоугодию отражалась на моей фигуре и служила поводом для очередных насмешек жены.

      Но ничего поделать с собой я уже не мог, а только методично опустошал холодильник, заедая свои несчастья дешевыми сосисками.

      В то утро я ел свой обрыдлый завтрак, запивая его сладким чаем и, стараясь отвлечься от нелепых телефонных звонков, как вдруг услышал какую-то возню и шум в прихожей. Вероятно, жена, уходя на работу, оставила дверь открытой или вернулась, чтобы высказать мне все, что накопилось у нее за неделю.

      – Это ты, дорогая? – крикнул я, чтобы хоть как-то смягчить предстоящую бурю, но в гостиную без стука вошел небритый и, кажется, нетрезвый тип в мятом пиджаке и с лицом коммивояжера. Лоб у него был узковат, нос крючочком, губы полоской, а на щеках румянец, свидетельствующий о недюжинном здоровье.

      Потоптавшись у порога, странный тип интеллигентно кашлянул в кулачок.

      – Э… прошу меня простить, – вежливо сказал он, – я, собственно…

      Тут он стал рассыпаться в извинениях и корчить глупые гримасы, пытаясь внушить мне, как ему неловко.

      Обычно я доброжелателен к людям и лоялен к жене даже, когда она не в духе, но в это утро меня злило все, что напоминало о моих бедах и особенно мое неожиданное увольнение с работы.

      С самого утра я был на взводе: жена, по своему обыкновению, упрекала меня в бездушии и отсутствии мужских качеств.

      Я, молча, слушал ее, дожидаясь, когда она, наконец, отвалит на работу. В любую минуту она могла спросить меня, почему я сам сижу дома и тогда надо будет признаться ей, что я снова стал безработным.

      Увольняли меня уже второй раз за последние полгода, и рассчитывать на пособие по безработице было бессмысленно.

      Я злился на весь мир, и визит этого чудика был, весьма кстати, по крайней мере, будет на ком зло сорвать.

      – Ты чего это, дядя, – сурово сказал я, – с вешалки упал?

      – Нет, а что? – сказал он.

      – А ничего, – грубо отрезал я, – стучаться тебя не учили?

      – Прошу пардона, – смущенно стал оправдываться Тип, – я, собственно, на минуту, принес вот… – и он положил на стол резной ломик.

      – Что это?

      – Жезл.

      – Какой еще жезл?

      – Царский.

      Тут я вспомнил о телефонном разговоре, который состоялся у меня с минуту назад, после чего связать появление этого дебила с телефонным хулиганом, позволяющим себе грязные намеки в адрес моей жены, не составило труда. Да, это был тот самый зануда, который доставал меня уже более недели. «Вау, – сказал я себе, – вот уж повезло, так повезло. Во-первых, представлялась редкая возможность съездить ухажеру по морде и, во-вторых, доказать жене, что я все-таки мужчина»