Взрослые сказки о Гун-Фу. Часть IV: Все настоящее одинаково. Михаил Роттер
что-то вроде «эй ты, иди сюда».
А Ван тем временем продолжал.
– Так вот, помяни мое слово: когда ты уедешь в Европу, все останется по-прежнему, хотя там ты никак не сможешь считаться красавцем. Тебя так же будут любить женщины и так же будут не любить и бояться мужчины.
Тут мне стало интересно. Почему меня будут не любить и бояться мужчины – это понятно. Так было всегда: они чуют силу и полное отсутствие страха, потому и боятся. А почему меня будут любить западные женщины, если по идее они вообще не должны будут замечать меня, хотя бы ввиду моей малорослости?
Когда я задал этот вопрос Вану, тот только тяжело вздохнул.
– Ты уже совсем взрослый, а до сих пор не понимаешь простых вещей. Они будут любить тебя по той же самой причине: они тоже чувствуют силу и полное отсутствие страха. А ты, как бы это сказать, внутри больше чем снаружи, потому что энергия и внутренняя сила распирают тебя. И это им нравится. Они этого не понимают, но чувствуют это очень тонко: ведь именно это и есть суть мужской сути.
Впрочем, никаких отношений с Дамочкой я заводить не собирался. Женщина она, конечно, была очень интересная, всегда изысканно одетая и холеная до невозможности. Мало того, она была еще и умная. Все было хорошо, но только я прекрасно знал, как будут развиваться события, если я «поведусь». Дамочке будет казаться, что она чувствует себя лучше, она помолодеет лет на десять и все будет хорошо до того момента, когда я решу (а я так решу очень скоро), что с меня хватит. И тогда у Дамочки наступит депрессия хуже нынешней. И у нее снова начнет болеть живот или что-то еще. В общем, все станет очень плохо. Кстати, в клятве Гиппократа (как сейчас помню) сказано совершенно определенно: «В какой бы дом я ни вошел, я войду туда для пользы больного, будучи далек от всего намеренного, неправедного и пагубного, особенно от любовных дел с женщинами и мужчинами, свободными и рабами».
А я взялся ее лечить, так что я – врач, а она – пациентка. И никаких «посторонних» отношений. Умная Дамочка, надо отдать ей должное, поняла все с полувзгляда. Кстати сказать, ее это не очень расстроило. А вот за свое питание она собиралась бороться всерьез. Не вызывало никаких сомнений, что, увидев то более чем скудное «меню», которое я ей предложил, она начнет качать права.
Критический момент наступил, когда она поняла, что стенания по поводу ее слабого желудка, не способного переваривать такую простую пищу, не производят на меня никакого впечатления. Честно говоря, я едва удерживался от смеха. Здоровая тетка (сам лечил, я за свою работу отвечаю), просто ей хочется привычной дорогой еды «с выделываниями», еды от французского шеф-повара. За такую еду она готова была сражаться, как тигрица.
– А что, «как тигрица», это идея, – неожиданно пришло мне в голову. – С пациентами я этого еще не пробовал. Будет «новое слово в медицине».
И я посмотрел на Дамочку «фирменным» взглядом нашего семейного стиля тигра. Взгляд этот назывался «тигр смотрит на курицу». Я знал, что чувствует обычный человек, на которого смотрят