Взрослые сказки о Гун-Фу. Часть IV: Все настоящее одинаково. Михаил Роттер
стрелять я умел. Из автомата Калашникова. Вот тут я был спец. Хотя Ван учил меня стрелять из лука. При этом он был совсем не дурак и не думал, что в наши дни кому-то кроме него может пригодиться это искусство. По этому поводу он говорил мне так:
– Ты делай, что велено. Старый Ван – практичный человек, он не станет тратить попусту свое драгоценное время, которого у него не так много осталось, на то, чтобы обучать юных идиотов, – тут он косился на меня, – бесполезным вещам. Твердая рука и глаз, приученный видеть цель, еще никому не помешал.
И старик, как всегда, оказался прав. Когда в армии мне выдали мой первый автомат, совершенно неожиданно выяснилось, что я умею стрелять. Патронов нам дали «сколько хочешь», и через час, привыкнув к «машинке», я стрелял лучше инструктора. Помнится, он никак не мог поверить, что я держу автомат впервые в руках. Поверил он мне только тогда, когда увидел, что я не знаю, как его разбирать. А что, я же не слесарь. Когда он стал надо мной смеяться, я предложил ему пари: мы выясняем, кто из нас лучше стреляет и проигравший чистит победителю автомат. В общем, те несколько дней, которые были отведены нам для обучения стрельбе, я свой автомат не чистил ни разу. А разбирать-собирать его я научился мгновенно. Чего там учиться: механизм простой, деталей раз-два и обчелся. Все просто: отсоединил магазин, снял с предохранителя, передернул затвор, нажал на курок (это «типа проверил», не осталось ли в стволе патрона), вытащил шомпол, снял крышку ствольной коробки, извлек возвратный механизм, затем затворную раму, из которой вытащил затвор, и снял газовую трубку. Дел ровно на полминуты. А инструктор так тот вообще секунд за 20 управлялся.
Но вся эта механика меня мало интересовала. Стрелять, как неожиданно выяснилось, я умею, а кому «разобрать – почистить – собрать» всегда найдется. Я умею уговаривать.
В общем, сразу после тренировки мы отравились в тир. Время было позднее, полицейский тир уже был закрыт, но у капитана были свои ключи «от заведения».
Когда мы зашли, капитан вытащил из кобуры явно старый револьвер.
– Вот, – с гордостью сказал он. – Ты же знаешь, я потомственный полицейский. Этот револьвер мне достался от отца. Это «Смит и Вессон», десятая модель. Тридцать восьмой калибр, можно сказать, настоящая американская легенда. Такие начали выпускать в 1899 году. Это армейский вариант, знаменитая «Victory Model», 1945 года.
Никаких сантиментов по поводу «настоящей американской легенды» у меня не было. Взяв револьвер в руку, я сказал: «Старый, да к тому же и тяжелый, заряженный килограмма полтора потянет».
Капитана мое равнодушие к его любимой игрушке явно задело.
– А, ты ничего не понимаешь. Ты хотя бы стрелять из него умеешь?
– Нет, – честно ответил я.
– Как такое может быть? – искренне удивился О’Коннор.
– Да очень просто. Когда я воевал, как обычный солдат, точнее, как офицер, у меня был автомат, с пистолетом или револьвером много не навоюешь. Хотя ты и представить себе не можешь, сколько их прошло через мои руки. Трофеи,