Глубокий поиск. Книга 2. Черные крылья. Кузнецов Иван
тяжёлой энергетикой истинных германцев.
Что любопытно: ламы между тем остались снаружи грота. Они и не ложились, а расселись в позах лотоса у самой тропы и погрузились в глубокую медитацию, не отличимую от сна. Сомневаюсь, чтобы ламы так же страдали от соседства немецкой энергетики, как я. Они решали какие-то свои задачи. Возможно, прощались с родными горами, которые им предстояло надолго покинуть. А возможно, они уже провидели, что им не суждено вернуться на родину.
Едва забрезжил рассвет, все, не сговариваясь, поторопились продолжить путь. Немцы наперебой предлагали нести меня: явно вчерашний подвиг Фрица не давал им покоя. Пришлось напомнить, что я выросла в горах, и пояснить, что вчера я была утомлена прежде всего участием в длительной церемонии и подъёмом по бесконечной лестнице.
Дилемма не давала мне покоя: как могли эти добрые, отзывчивые, очень вежливые люди быть вместе с тем жестокими, безжалостными врагами? Как им удаётся, умея любить своих близких, детей, друзей, в то же время остальных людей и за людей-то не считать, одобрять жестокости, зверства, приветствовать несправедливую войну? Может, конкретно эти мирные исследователи составляют исключение из фашистских правил? Да только они же с такой алчной радостью говорили об оккупации Кавказа…
Пока я пыталась уложить в голове вещи, которые считала несовместимыми, мы очутились уже почти у подножия той горы, на снежной вершине которой провели прошлый день. Внезапно кто-то из отряда замер и первым принялся вглядываться в небо. Все последовали примеру. Далёкий гул моторов! Чёрные точки над невысоким хребтом вдали.
Точки превратились в кресты, и стало видно, что летят, низко гудя, два крупных пузатых самолёта, а их сопровождает целая эскадрилья машин помельче, в которых я узнала «юнкерсы». Самолёты снижались. Казалось, они цепко вглядываются в равнину, выбирая самое подходящее место для посадки.
В нараставшем гуле «юнкерсов» ожили чёрные ночи прифронтовой Москвы. И вопрос по поводу добрых немцев, не ведающих о войне, резко перестал меня беспокоить.
Самолёты, примерившись к месту посадки, пошли на круг. Продолжая шагать вперёд, мы потеряли их из виду за кустами и камнями. К моменту, когда мы вышли на равнину, последний из эскадрильи уже подрулил и глушил мотор.
Затем обнаружилось, что караван со всеми вещами экспедиции и подарками лам, который выдвинулся в путь вчера одновременно с нашей процессией, уже прибыл на место и ожидал нас. Началась погрузка. Один громадный «хейнкель» должен был принять лам с их поклажей и частью вещей экспедиции. Другой принял в своё толстое чрево остальные вещи и весь немецкий отряд, включая меня. Бомбардировщики же снабдили «хейнкели» дополнительным запасом топлива, который специально для этого несли. Вся кавалькада стартовала, как выяснилось, из Бирмы, оккупированной дружественными фашистам японцами. На Кавказ полетят только транспортники – рекордно высотным и дальним маршрутом. Для этого штучную модификацию