Вспомнить себя. Дарина Кучерук
не одним своим неординарным поведением, но и своей не менее нестандартной внешностью.
Дело в том, что на свет я появилась с необычайно белыми, как снег, волосами. Их невозможно было причесать, они были тонкими и легкими, как пух, и всегда стояли дыбом. Казалось, если на мои волосы дунуть, они возьмут и разлетятся. Ну, просто одуванчик!
С такой экзотической внешностью я быстро стала сенсацией всего роддома. На меня сбегалось смотреть целое акушерское отделение. К тому же санитарки без конца путали и совали меня кормить блондинкам. Проделывали они это машинально, даже не задумываясь, что моей матерью могла быть самая настоящая брюнетка.
Мама тем временем пребывала в волнении. Она была уверена, что у нее родился альбинос. И хотя это не что-то смертельное, известно, что жить без пигмента достаточно сложно. А тем более – в Советском Союзе, где все должно было быть стандартным и одинаковым. Из ряда вон выходящие вещи или люди в обществе, как правило, надолго не приживались.
Однако альбиносом я не оказалась. И первое солнце в своей жизни я встретила с радостью. Его, к счастью, в моем раннем детстве было предостаточно, так как родилась я в самые жаркие дни июня. Наверное, поэтому до сих пор я так сильно люблю солнце.
Наш первый дом и игрушки
Вскоре после переезда матери от бабушки наш папа вернулся. Он попросил прощения и сказал, что нас любит. Мама ему поверила и простила.
Так все вместе мы и зажили в нашей маленькой, без удобств, квартире в дореволюционном, аварийном доме в одном из старых районов Винницы. Но надо признаться, что для меня это было самое лучшее место в мире! Нашу первую квартиру я хорошо помню до сих пор, начиная с малейших деталей расположения в ней мебели и заканчивая запахом ее стен. Как сейчас, помню нашу крохотную кухоньку: слева – газовая печь, плита, холодильник, справа – небольшой раскладной сервант, где хранились папины инструменты и электронные платы. Когда приходило время ужинать, крышка серванта открывалась, и мы на ней ели. Это был наш семейный стол. После трапезы крышка снова закрывалась, превращаясь в папин сервант. Наш первый дом был полон магии и чудес. Не менее волшебным мне тогда казался умывальник, стоящий там же, на кухне. Он напоминал удивительный шкаф, внутрь которого мама заливала воду, затем она поступала в кран. Использованная вода стекала в ведро, стоявшее под раковиной.
И, конечно, с невероятной точностью я помню нашу единственную в доме комнату. Там посредине у стенки стоял большой деревянный стол, где моя сестра делала уроки; два раскладных дивана с левой и с правой стороны комнаты, один из которых был родительский, а другой – наш, детский. В левом углу располагался огромный, как мне тогда казалось, желтый шкаф с зеркалом. Он служил хранилищем для вещей, а также моим секретным убежищем, где я пряталась от всей семьи, когда у меня было «одинокое настроение». Справа на стене висели длинные стеллажи с книгами, а под ними стоял телевизор.
У самого изголовья нашей с Полиной кровати было священное