«Орфей спускается в ад…». Листы скорби художника Доброва. Отсутствует
же будет пущено в ход, чтобы спасти, помочь побитым или обмороженным психическим больным, оказавшимся ночью на улице.
Я уже заканчивал рисунок пустой палаты, когда туда привезли самоубийцу. Это был Владимир Иванович, у которого недавно умерла жена. Два взрослых сына жили в Благовещенске, и он теперь остался один «на хозяйстве». Дом, двор, корова, утки, куры, свиньи – с этим он как мог справлялся. Но повадились к нему ночью ходить соседи, недавно вернувшиеся из тюрем. Они пили, хотели есть, но никто из них не работал. Сначала увели у Владимира Ивановича корову со двора, зарезали и мясо у себя спрятали. Потом украли борова. Потом переловили всех кур. Владимир Иванович протестовал, но бандитов было много.
Наконец они решили выгнать его самого из дома и там поселиться. Стали ломиться в дом, он заперся. Тогда бывшие заключённые залезли на крышу, стали её ломать и что-то бросили в трубу. Владимир Иванович подумал, что соседи хотят поджечь дом, схватил нож и выскочил на улицу, где было 45 градусов мороза. Но он наткнулся на соседей, которые стали его окружать. И тут ему внутренний голос сказал: «Беги».
Он побежал по сугробам к лесу, пьяные соседи с криками догоняли его. И тогда тот же голос приказал ему: «Не сдавайся, лучше смерть». Владимир Иванович стал резать себе руки, живот и горло…
Очнулся он в Усть-Ивановской психбольнице в 25-ти километрах от своего дома. Как он не обморозился весь – это просто чудо. Здесь он наконец обрёл покой, уход и внимание. Здесь его успокоили сильнодействующими лекарствами, наложили швы на раны, уложили в тёплую чистую кровать, поставили капельницу. К нему приехали два его сына. А я расположился с планшетом у его кровати, чтобы сделать его портрет.
Говорят, что соседей Владимира Ивановича будут теперь судить.
Днём обычно о совести не думают, не думают и когда всё вокруг хорошо и прекрасно. Но когда удары судьбы идут чередой, тогда, вдруг, человек осознаёт, что это, наверное, неспроста, и ему кажется, что это «за что-то». Но за что?
В сумерках ночи, в бессонницу, вдруг, выплывают из тёмных углов образы людей, им когда-то обиженных, покинутых. Даже тех, кого он запрещал когда-то родить, но женщин своих всё равно бросал. А, ведь, они его любили, и было у него с ними столько светлых радостных дней, любви, ласки…
Или обиженный товарищ, который помнит незаслуженную обиду. Помнит много лет, а ты и не заметил, как тогда обидел друга детства…
Или вот выплыло из сумрака ночи лицо старого строгого учителя. «Здравствуйте, как вы изменились». – «Вы тоже изменились, вы были лучше…», – говорит он.
А куплеты старой песенки?
«Ты художник будешь с виду
И подлец душой,
Провожать тебя я выйду,
Ты махнёшь рукой».
Сколько же ты обидел людей, если их выставить в ряд? О, как много,