Свободен как ветер…. Alexander Куприн
называли девчонок «наши луковицы». Потом они разом пропали куда-то.
Видно, весь лук собрали.
Одесса
Утром Одесса пахнет цветущей акацией.
Еще нежарко, воздух чист, нет пока необходимости переходить на теневую сторону улицы – и там, и тут шагать одинаково приятно. Это час деловых людей. Одесских деловых людей – есть такой подвид, хотя многие скажут, что эти слова нельзя заключать в одно предложение.
Поселился я на улице Еврейской, в прошлом Бабеля, – аккурат между бывшим КГБ в синих елях и ментовской управой. С огорчением должен отметить, что внешне одесский правоохранитель в подметки не годится московскому. То есть он похож на московского, но двадцатилетней давности. Нет на нем костюма от Brioni, а есть светлая опрятная и поглаженная супругой рубашка с короткими рукавами и погончиками, светлые же штаны на ремне и непременно белесые туфли, более похожие на сандалии. Обязателен животик, необязателен, но широко представлен глуповатый галстук. Часто правоохранитель несет папку и строго говорит по телефону. Телефон корейский – коррумпированный московский чекист таким и руки не испоганит. Иду себе дальше.
У синагоги надевает яркую строительную жилетку самоназначенный парковщик. Бизнес его тощ и становится только тяжелее – в Одессе и раньше с лохами было непросто, а уж сейчас-то и вовсе никто самозванцу за парковку платить не хочет. Еще и побить могут. При любом раскладе ему сегодня предстоит много узнать о себе и маме. Он делает озабоченное, несколько скорбное лицо и ступает на теплый асфальт.
Довольно много на моей улице куда-то бегущей молодежи. Все они в майках с английскими словами и обрезанных по колено джинсах. На ногах – вьетнамки, а в ушах – наушники.
На Бунина – ремонт. Суперленивые похмельные рабочие втроем втыкают провод в розетку – они будут устанавливать входную группу в магазин. Истошно и с акцентом кричит на них иностранный турок-прораб.
Через час, покончив с завтраком, я выхожу из ресторана в совершенно другую Одессу: на улицах уже жара, пыльно, полно праздного народу, а божественный запах цветущей акации исчез без следа до следующего утра.
Никогда не разговаривай с неизвестными
Престранный случай произошел со мной в Голубой мечети Стамбула. В хорошем настроении с двумя московскими дизайнершами подъехали мы к исламской святыне. Внутрь, однако, нас не впустили.
– Только для молящихся! – закинув, как тетерев, голову, прямо перед нами закричал охранник и повесил соответствующую надпись. В печали пошел я разглядывать информационные щиты с фотографиями. Минут через десять подошел какой-то вислоносый хлыщ в старом клетчатом костюме с широким галстуком: «Ведь вы не мусульманин, но я вижу в вашем лице восточные черты, – молвил он на хорошем английском и продолжал: – Я могу показать вам мечеть внутри и рассказать о ней». Я смотрел на его