Блабериды-2. Артем Михайлович Краснов
сказал я. – Никакое видео в «Дирижабль» я не посылал: я проверил все исходящие сообщения и записи в смартфоне. Этого не может быть.
– Подожди, давай обсудим, – мягко настаивала Оля.
Предложение Сителя оставить меня ещё на месяц, до двадцатых чисел февраля, показалось ей разумным.
– Меня цена вопроса волнует, – сказал я.
– Про это даже не думай. Папа сказал, что поможет.
С Танцыревым мы договорились встречаться четыре раза в неделю: каждый будний день кроме среды. Оля что-то слышала о Танцыреве и высказалась на его счёт почти восторженно.
– Если через месяц не будет эффекта, вернёшься и всё, – подытожила она. – Но он тебе точно поможет.
Позже я узнал, что скандал с видео отразился и на главном враче диспансера Цвикевиче, и на самой клинике «Фомальгаут», которая юридически относилась к диспансеру и потому зависела от решений Цвикевича.
* * *
– Меня ещё на месяц оставили, – сказал я.
По лицу принцессы Кати сложно было понять её отношение, но думаю, она сочувствовала. Острый нос слегка приподнялся, и брови двинулись навстречу.
Катя поступила в клинику «Фомальгаут» в десятых числах января. Я называл Катю принцессой за её невыносимо гордый вид. В лице Кати была готическая отвесность, и в разлёте глаз часто сквозил гнев, словно Катины родовитые предки смотрели на наш вавилонский уклад с величайшим презрением.
Временами мне нравилась бритвенная красота её черт, в другие дни она вдруг становилась блёклой и отёкшей, словно спущенный шар. Но стоило заговорить об этом, ледяная маска проступала через её усталость, как морозный узор на стекле.
У Кати были невероятные голубые глаза, смотревшие из её холодных глубин, в которых, казалось, вызревает вулкан.
Я бы не стал знакомиться с ней сам, но как-то после ужина она заговорила первой. Маску высокомерия Катя сняла как будто с облегчением, а общность наших историй показалась нам забавной. Мы стали гулять вместе.
Настроение принцессы менялось непредсказуемо: порой она замыкалась, и её лицо снова заволакивал аристократический холод. В такие моменты я просто отпускал её.
Но сегодня она была расположена говорить.
– Почему тебя оставляют? – спросила она озабоченно.
Мы стояли около скамейки. Я вытаптывал ногой полумесяц.
– Не знаю. Ситель думает, я сделал одну ерунду, которой я не делал. А может, и делал. У меня уже паранойя. Постоянно слежу сам за собой.
– Не давай им себя залечивать. Они ужасные, ужасные люди! Они только кажутся милыми.
В такие минуты Катя казалась очень искренней. Она знала, о чём говорит.
Катя росла без отца со сверхзаботливой мамой. Катя преподавала в университете историю и никогда не была замужем.
Летом 2015 года Катя случайно познакомилась с американскими байкерами, которые ехали из Лиссабона во Владивосток. Внезапно, не забрав даже вещи, Катя присоединилась к ним. Во время путешествия один из байкеров погиб, угодив под встречный грузовик, но даже это не испортило Кате настроения. Она была в