Вериги любви. Татьяна Батурина
и рассматривала себя со всех сторон, потаенно вздыхая по чему-то неведомому, непонятному, приближающемуся… Как давно, как легко миновала юность! Во всех своих книгах я всегда публикую свою раннюю поэму «Сказка о юности»:
Во времени во тридесятом,
В краю воздушном и веселом,
Где зимы с веснами качались
На смуглых солнечных качелях
И где влюбленный тихий мальчик
Дарил мне каждый год гербарий
Всегда невиданных растений…
Все, хватит! Разрешаю сказке только тихо-тихо звонить в луговые колокольчики… Но сказка не слушается, и не напрасно: ведь посреди ее рек и лугов живет самый дорогой мне человек – мой маленький сын Андрюша. Он идет по волжскому берегу в белой панамке и черных шортах с бабочкой на кармашке, в руках – темно-синяя маленькая удочка. Вот сейчас Андрейка отыщет в прибрежных зарослях самое лучшее для рыбного лова место и надолго усядется над водами под жарким солнцем.
Время от времени я выхожу из домика, который наша семья снимает на все лето на волжской турбазе Бакалда, смотрю, все ли в порядке. А моя мама уже давно там, рядом с внуком, сидит под старым китайским зонтиком, следит, чтобы пойманная мелкая рыбешка не уплыла из садка. Я готовлю обед на керогазе, как когда-то в моем детстве это делала мама. Скоро сын с бабушкой явятся с нехитрым уловом, и все островные приблудные голодные коты снова станут нашими гостями. Однажды Андрей поймал здоровенную селедку, и это была его первая настоящая добыча.
Рыбной ловле сына никто не учил, но рыбак из него вышел замечательный. Может быть, оттого, что лето за летом сидел он с удочкой на берегу Волги рядом с другими такими же мальчишками, то и дело ныряя в синие живые воды? Наверное, тогда и началось его житейское плавание, промыслительно продолженное через много лет служением на плавучей церкви святителя Иннокентия Московского и Коломенского.
А Женечка Мавродиев, сын моих давних друзей Гали и Володи, стал замечательным ученым-биологом с мировым именем. Живет Женя в Америке, а мы узнаем про его успехи из серьезных журналов и Интернета. Женю тоже, наверное, Волга в земное кругосветное плавание отправила в те самые-самые дорогие родительским сердцам мгновения отрочества…
Как-то Володя забрал моего сына к себе на дачу, за Волгу, на пару деньков:
– А что? Порыбалят с Женей, позагорают…
– А комары?
– Ну так что ж, комары… Поди свои, родные, волжские. Ну, и куснут разочек, что сделается? А мы-то как росли?
Потом он рассказывал:
– Утром встаю – ребят нет. Иду на берег, издалека вижу: сидят над водой рядышком, едва дышат. Кругом тишина утренняя – тонкая, прозрачная… Удочки как струнки, и мальчишки наши как струнки – тоненькие, трепещущие… Я глянул на их затылки – у одного белый, у другого черный – и чуть не заплакал: такие беззащитные!
Андрюшке было тогда десять, Женечке – восемь. Теперь они сильные взрослые мужчины, отцы семейств… Счастье.
А когда-то главным