Комната на семнадцатом этаже. Кира Мюррей
выпускной, Виталик наконец-то закончил школу и теперь перед ним открывался совершенно другой мир. Семнадцать. В семнадцать он начал жить по-другому.
На фотографии он радостно улыбался, а вечером этого дня он напился так, как не напивался до этого ни разу. Он едва смог приползти домой. Родители, к удивлению, его не ругали, вздыхали лишь и следили, чтобы ему не стало плохо.
Он был тогда ещё совсем ребенком, почти совершеннолетний, но он не понимал, как самостоятельно принимать решения и отвечать за них. Он только начинал понимать себя.
Он бросил быстрый взгляд вперед и в горле встал ком. Осталось совсем немного до пустой стены, где нет больше фотографий.
На следующей ему было восемнадцать. Они всей семьей поехали на море и сделали эту фотографию. Папа сгорел на солнце и его плечи были ярко красными, мама аккуратно завернулась в, ядовитой расцветки, парео. Виталик был ещё мокрый, он не успел просохнуть после моря. Он практически целый день не вылезал из воды и ради этой фотографии его едва ли не за шиворот вытащили с воды. Женька накинул на плечи полотенце, он вышел с воды немного раньше Виталика, и каким-то образом умудрился замерзнуть. Они стояли на фоне моря, а по бокам немного влезали в кадр люди.
Фотография, на которой ему было двадцать. Он обнимал Женю за плечи на фоне все той же школы. Теперь это был выпускной его брата и тот улыбался, немного щурясь, потому что солнце светило ему прямо в глаза. Рубашка немного перекрутилась из-за хватки Виталика на плече, а волосы растрепались и топорщились.
Виталик остановился. Он был на этой фотографии ещё таким юный. Не было морщинки между бровей и одной глубокой, что пролегла у него горизонтально посреди лба. Он по-детски широко улыбался.
Женя был такой нелепый, худой и с шаловливой улыбкой. Он помнит, как светились его карие глаза на солнце – они казались золотистыми. Он мечтательно говорил, что поступит в лучший университет, а потом смеялся и говорил, что не зря же он столько учил. Из-за солнца, что падало на лицо Жени, его веснушки казались особенно яркими. Если при обычной освещении они были почти незаметны, то на этой фотографии они были ярко рыжими пятнышками.
Виталик сделал один шаг. Последняя фотография. Ему на ней двадцать четыре. Он сидит между родителями на диване, совсем как на самой первой фотографии, только на фоне нет ковра. И Жени нет. Он обнимает родителей за плечи и они улыбаются в камеру.
Он повзрослел и его улыбка не такая как прежде. Появилась морщинка между бровей, она не пропадает даже, когда он улыбается. Отец постарел, как и мать.
Мужчина резко выдохнул, отворачиваясь и пошел в ванную мыть руки. Все было таким родным и одновременно чужим. Нереальным. Как будто он очередная игрушка, какой-то избалованной девочки и она нашла его среди кучи других игрушек и решила поиграть, поместив в новый кукольный домик.
Вода зашумела в трубах, а потом с напором полилась с крана. Виталик