За Рифейскими горами. Вальдемар Крюгер
говоря никаких материальных богатств. Они были нищи, но богаты духом. Они жили сегодняшним днем, радовались ему, как (в настоящее время) могут радоваться только дети с их чистыми душами, еще неоскверненными благами сегодняшней «цивилизации». Такое «упрощенно-естественное» отношение к жизни типично для многих индигенных народов. Его можно наблюдать от покрытой снегами Сибири до жарких тропиков Африки.
Но увы, «царь природы», этот двуногий венец цивилизации, наломал уже столько дров, взгромоздившись на вершину экологической пирамиды, что его девиз можно сформулировать как «жил, живу и буду жить за счет других». Вопрос, только долго ли еще?
Захар учил своего внука Матюшу другому. Водил по тайге, разъясняя и показывая маленькому камасинцу те немногие секреты, которые он помнил из короткого детства в стойбище, или же к чему пришел сам, по наитию.
Так и сегодня шли дедушка и внук по лесной тропинке и Матюша показывая Захару на деревья, перечислял их названия на камасинском языке.
– Вон растет тыдам[65], а рядом стоит джёё[66].
– Правильно Матюша. А вон какое дерево стоит? – спросил Захар, показывая рукой на молодую пихту.
– Ко! – выдал, не задумываясь Матюша.
– Ух ты постреленок, верно!
Матюша задорно засмеялся, радуясь успеху. Полкан, не принимал участия в экзамене «камасинского языка». Пока Захар забавлялся с внуком, он рыскал в кустах, называемых сибиряками «чапыжником», а камасинцами «нарга», вспомнив свое прошлое промысловой охотничьей собаки. Полкан не был чистокровной сибирской лайкой. Будучи плодом «внебрачной связи» лайки Ашпуровых, прошу извинить меня, с «соседским кобелем-дворнягой» Прошкой, он перенял как и некоторые черты промысловой собаки, так и пороки непутевого папеньки. Пока Полкан был молодой, он неплохо ходил на соболя, но если ему попадала шлея под хвост, то он мог провести целый день бездельничая, лежа в конуре в ожидании миски с похлебкой. Одним словом – Прошка.
Сегодня же в нем взыграли гены его родительницы.
Неспроста рыскал в кустах Полкан. В молодой поросли сосняка, березняка и десятка рябинок, скрывался выводок глухарей. Глухарка заметив опасность, пыталась отвести собаку в сторону. Заковыляв, таща за собой крылья, кособоко подпрыгивая, она уводила, заметившего ее пса от драгоценного потомства. Полкан, собрав в один комок все имеющиеся старческие силы, ринулся в преследование, грезя в мечтах о глухаре на полдник. Наконец и Захар заметил, что происходит что-то неладное. Прервав разговор, дед с внуком поспешили на доносящиеся из подлеска звуки. Глухарка отведя наивного пса подальше от спрятавшихся птенцов, шумно хлопая крыльями, взлетела буквально перед носом облапошенной ею собаки. Полкан громко залаял в оскорбленном отчаянии. Надо же так, дома этот задира-петух, здесь глухарка. Обвела вокруг носа, старого дурня!
Захар и Матюша наблюдавшие концовку этой сцены, задорно смеялись, радуясь удаче глухарки, и немножко сострадая
Камас.
Камас.