Эшафот на пьедестале. В трёх частях. Сергей Борисович Колбин
и соваться туда – себе в убыток. На днях уходим в зимник – там займёмся заготовкой подножного корма.
Ранним утром вереница разбойников, гружёная заплечными мешками с солью и скарбом да пустыми бочонками, двинулась в неблизкий путь. Шли до вечера без роздыха по звериным тропам, пересекая моховые болота, сосновые и еловые гривы, переправлялись через ручьи и речки. К исходу дня путники добрались до подножья горищи. Последующую неделю по указанию атамана каждый занимался делом, без которого было бы трудно пережить предстоящую зиму. Накануне престольного праздника Авдоша объявил, что завтра все идут за зимними запасами, но грабить нужды не будет – хорошие люди сами привезут то, что им требуется. Правда, всё это придётся перетаскивать на себе, но своя ноша, как говорится, не тянет. Утром вышли налегке, а к полудню Авдей привёл ватагу к месту, назначенному Поганкину. Всем было наказано затаиться перед ельником, а сам атаман, сделав крюк, вышел на дорогу, по которой должны привезти товар. Через некоторое время проследовали четыре гружёных подводы – на передней сидел сам Сергей. Подождав немного и убедившись, что хвоста нет, Авдей подошёл к Поганкину.
– Ну что привёз, благодетель? Показывай.
– Всё что заказывал, Авдоша, даже с избытком. Пришлось в долги влезть, чтобы уговор исполнить.
– Ладно, не набивай цену, в прогаре не будешь, – Авдей обошёл обоз, посмотрел содержимое, прикинул и сделал заключение: – Маловато, конечно, но если одну лошадёнку с телегой оставляешь, то сделка состоится.
Поганкин открыл уже было рот возразить, но, глянув на хищный прищур разбойничьих глаз, осёкся:
– Хорошо, но хотелось бы посмотреть содержимое того мешочка.
Авдей молча удалился в ельник и вскоре принёс то, из-за чего так рисковал хозяин товара. Посмотрев содержимое мешка, Сергей удовлетворённо воскликнул:
– Годится!
Перепуганные возничие быстро разгрузили три телеги и без лишних вопросов развернулись в обратный путь. За это время Авдоша с Поганкиным успели обговорить детали дальнейших взаимовыгодных дел.
В следующем году, на Ивана Купалу, Авдей вновь пришёл в родную деревеньку навестить свою усопшую зазнобушку Марьяну. Могилка была прибрана, и едва он оценил работу юного помощника, как тот сам неожиданно появился.
– Здравствуй, дядя Авдош!
– А откуда ты узнал, как меня кличут? Я ведь в прошлый раз не говорил тебе этого! Или рассказывал кому про меня?
– Нет, что ты! Просто слышал бабьи разговоры про Марьяну да её дружка, ставшего лихим разбойником, вот и подумал, что это ты.
– Смотри, какой понятливый! Ну, рассказывай, что в деревне нового?
– Злодействует Кузьма всё сильнее – каждый житель у него в долгах. Измывается над старыми и малыми без оглядки на Господа…
Бориска осёкся, глаза его повлажнели, но слёз не проронили. Авдей потрепал его по вихрастой голове пятернёй.
– Ничего, парень, скоро отольются ему ваши слёзы сполна. А пока