Темь. В битве за истину. Игорь Киселев
Однако спать надобно, други. День завтра, чую, нелегкий будет…
– Можно подумать, у нас до сих пор сплошной отдых был, – проворчал Митромир, поднимаясь.
Глава 4
Красное утреннее солнце еще только показало свой краешек над щеткой карельских лесов, как обитателей поляны разбудил хриплый трубный рев. Из шалашей, хижин, сараев полезли хмурые, невыспавшиеся личности, в воздухе бодряще прозвучал отборный русский мат, суть которого сводился к одному: кто устроил неожиданную побудку? И чья мама виновата в том, что на свет появился этот нехороший человек?
Если мама и была, то явно не человечья: виновником переполоха оказался леший-староста, изо всех сил дующий в огромный рог, отнятый когда-то у неведомого животного явно не местного происхождения. Узрев его, разнокалиберный народ поумерил выражение своих чувств, что свидетельствовало о немалом авторитете лешего.
Когда жаждущие попасть в Раземелье, кашляя и чихая, собрались в центре поляны, сноровистые лохматые существа приволокли подобие каменного трона и большую колоду с дуплом, расположив их рядом с увалом. Староста торжественно уселся на трон и возгласил:
– Явлено мне, что откроется Увал днем сегодняшним, и войдут в него страждущие числом двенадцати, не более!
Толпа возмущенно заревела, но леший кашлянул в рог, отчего по лесам пошел гул, и народ, присев, затих.
– Квоту нам не пресечь! – сурово объявил леший, отчего сразу стал похож на замшелого бюрократа из райнного бюро трудоустройства. – Ведомо вам, что число проходящих туда устанавливают они, а идущих оттуда – мы. И так заведено не нами.
– А здесь-то квоту кто устанавливает? – выкрикнули из толпы. – Ты, что ли?
– Может, и я, – недобро умехнулся староста. – Вот только, сколько помню, ни разу еще та квота не была выбрана… Желающих возвернуться мало было. А уж погибли оне там, али прижились – кто знает.
Над поляной повисло раздумье. Люди переглядывались, переговаривались, осмысливали, хотя разговоров об этом было уже между ними немало.
– Ну и как мы будем решать, кто пойдет? – выкрикнул снова все тот же голос из толпы.
– А голосованием, – ответил леший-староста, обнаруживая немалое знакомство с нынешним миром людским. – Ранее всяко было: и на мечах бились, и на топорах геройствовали… А ныне людишки мелкие пошли, толпою норовят решить – вот и голосуйте. Избирайте достойных, – неприлично хихикнул и поудобнее устроился на своем каменном седалище.
Почему хихикал бывалый леший, выяснилось позднее, когда на поляне началась торжественная процедура выборов. Прежде всего, выявились лидеры, вокруг которых образовались группки. Выдвижение происходило по-разному. Где-то шел ожесточенный торг, мелькали в воздухе кредитки и пачки купюр. В других случаях дело решалось просто: чья глотка громче. Одна из групп разделилась надвое и мрачно выставила на противников дула автоматов, но леший-староста решил вопрос просто: направил в ту сторону свой чудной рог и кашлянул в него. Противники повалились,