Истеми. Алексей Никитин
садоводу Мишка Ренгартен. – Ранет «бергамотный», выведен Мичуриным из глазка сеянца «антоновки», привитого на грушу. Плоды средней величины, округлые и лежкие…
– Троечник, – вынес садоводу безжалостный приговор Курочкин.
– Правильно, – подтвердил садовод. – Ранет «бергамотный». Всего двенадцать, – и зачем-то поднял над головой «викторию». – Откуда знаешь? – потребовал он у Мишки ответа.
– Изучал проблему, – коротко и с достоинством ответил Мишка.
– Откуда знаешь? – повторил вопрос Курочкин часом позже. Мишка хитро ухмыльнулся. Мишка часто хитро ухмылялся. Он работал над ОТВ, Общей Теорией Всего. Теория относительности Эйнштейна входила в ОТВ как частный случай. Чтобы однокурсники и соседи по общежитию не мешали, Мишка разрабатывал Теорию Всего по ночам. А чтобы самому им не мешать, он работал в шкафу. Мишка надевал куртку с капюшоном, брал толстенную общую тетрадь с выкладками, настольную лампу, которая крепилась на шее, и отправлялся на несколько часов в шкаф. Спал он днём, а на пары вообще не ходил.
– Ты Большую Советскую Энциклопедию хоть раз открывал? – поинтересовался Мишка у Курочкина.
– Ну.
– На букву «К»?..
– Зачем? – не понял Курочкин.
– Фамилию свою искал?
– Может, и искал. Курочкиных – как собак нерезаных.
– Верю. А Рейнгартены – продукт штучный. Вот я и листал энциклопедию, искал однофамильцев…
– Миша, ты не понял, – вежливо остановил его Курочкин. – Я тебя о яблоках спрашиваю.
– Не хочешь ты Курочкин, мозгами работать, – тяжело вздохнул Мишка. – Статьи «Рейнгартен» и «Ранет», вернее – «Ренет», в энциклопедии на одной странице. Компрене ву?
– Йес, – подтвердил Курочкин.
А Канюка с Коростышевским ушли в антоновцы. Я видел, как другой усатый садовод читал им лекцию об «антоновке». Руки он держал за спиной и, перечисляя, – уж не знаю, что он перечислял, – аккуратно загибал пальцы. В антоновцы попала и Наташа Белокриницкая. Мы с Курочкиным сделали вид, что ничего не случилось.
Великое Яблоневое было селом двухпартийным. Антоновцы собирали «антоновку», мочили ее, возили на кондитерскую фабрику в Житомир, ели мармелад и желе. Они гордились тем, что их сорт – народной селекции. В саду антоновцы работали тремя бригадами: имени авиаконструктора Антонова, имени демократа Максима Антоновича и имени незаконно репрессированного Антонова-Овсеенко. На выборах председателя они неизменно выдвигали своего, всячески интриговали против симиренковцев, писали на них жалобы в райком и в обком. Бригаде студентов предложили взять имя художника Федора Антонова, но неожиданную прыть проявили наши барышни. Кандидатуру художника они зарезали и назвали свою бригаду свежо и оригинально: «Антоновка». Антоновцы умилились и назначили бригадиром Канюку.
Но и симиренковцы были людьми серьезными. Антоновцам последние сорок лет ни в чем не уступали и впредь уступать не собирались. И у них всегда имелся свой