Обрез (сборник). Аркадий Гайдар
камнем. Главный герой «Судьбы барабанщика» Сережа Щербачов, совершая свой безрассудный поступок – поднимается с браунингом, чтобы не дать шпионам безнаказанно уйти, – сознательно приносит себя в жертву.
Творчество Гайдара описывает крестовый поход детей за «светлое царство социализма», и на этом пути они не убийцы.
Определенно: одна из основных тем Гайдара – ребенок-жертва.
6
Девяностые годы – время Гайдара-опричника, Гайдара-карателя. Не давешний бог красного Олимпа, не доброглазый вожатый, играющий пионерам на сопилке, – ошарашенным согражданам предстал юный комбат на кровавом горячем жеребце: мчится Гайдар лесами Тамбова, горами Хакасии, гибельный, как всадник Апокалипсиса. Хрустят под копытами хакасские косточки, летят белогвардейские головушки, падают с рассеченными лицами белобрысые крестьянские дети, гулко хохочет комбат, скалит красную пасть. И такой яростный, что даже сами чекисты не выдержали, прогнали его прочь: Иди, – говорят, – Гайдар-палач, в Москву, да хорошенько подлечись…
Он и потом не угомонился, Гайдар. Вечерами, когда накатывала смертная тоска по крови, он сам себя резал бритвой, литератор-маньяк…
Новое гайдароведение – «психиатрическое» – сформировалось в начале 1990-х. Эпиграфом к нему может служить знаменитая «дневниковая» фраза: «Снились люди, убитые мной в детстве…».
У этой превосходной (кроме шуток, сильная строчка!) «снились люди» отсутствует первоисточник. То есть нет такой замшелой общей тетради, пожелтевшего клочка бумаги, куда бы сам Гайдар записал это признание. Приснившиеся покойники проживают исключительно в исследовательском пространстве нового гайдароведения. Мертвый отряд без роду-племени марширует строем из статьи в статью. Каждый новый текст ссылается на былое цитирование – круговая порука. Петров говорит: «Я прочел об этом у Иванова». Прижмешь Иванова – он тычет на Сидорова, а Сидоров ссылается на Петрова.
В таком же режиме существует и вся прочая «правда» о Гайдаре. А она страшна: красный Билли Кид, сгубивший – Х. Л. Борхес не даст соврать – не одну тыщу человек, не считая хакасов.
По крайней мере, писатель Владимир Солоухин, автор псевдодокументального романа «Соленое озеро», ведет счет на тысячи. Солоухинская правда сильна художественностью и деталью. Чего стоит одна хакасская бабушка из воспоминаний деятеля культуры Г. Топанова, старушка, заботливо собирающая в деревянную мисочку мозги сыночка, после того как юный психопат Гайдар размозжил ему голову из маузера…
Вот не было бы этой де-ре-вя-я-я-нн-ой (стеклянной или оловянной) миски с мозгами – то можно было бы засомневаться, потому что очевидцу злодейства Топанову (пожалуй, единственный проименованный свидетель в «Озере») в тот момент было пять годков, но он помнил, что стрелял из маузера командир в папахе. А поскольку папаху на всю страну Советов носил только Аркадий Гайдар, то сами понимаете…
По-хорошему, злосчастная папаха как примета убийцы – чуть более значительна, чем, допустим, штаны. Убийца был в штанах.