Сладчайшие дни бытия. Татьяна Батурина
мольба!
Прощает мать – Господь прощает.
Семейный нимб
Матушкина немощная сила
Детушек-воробушек таила
От лихвы, от горева набега
Среди жара, среди бела снега.
Утомилась матушка-белица
И навек осталась серебриться
Талым нимбом на семейном снимке
В белой-белой тоненькой косынке.
Отец бы мне помог
И даль на сто дорог,
И лица, лица…
Отец бы мне помог
Проститься.
Обманов страстный слог,
Любови цаца…
Отец бы мне помог
Остаться.
Души затвор-острог,
Грехов пленница…
Отец бы мне помог
Смириться.
Сказка о юности
1
о времени во тридесятом,
В В краю воздушном и весёлом,
Где зимы с вёснами качались
На смуглых солнечных качелях
И где влюблённый тихий мальчик
Дарил мне каждый год гербарий
Чудных, невиданных растений,
Была я девицей румяной,
Подружкой всех моих подружек,
Любимицей собак и кошек
И покорительницей платьев –
Наивных, радостных, прозрачных!
Я так любила, всем на диво,
Стать яркой бабочкой, очнуться
Ленивой кошкой солнцепёка
И расцвести цветком вечерним!
Однажды в городе кипучем
На остановке ожиданья
Стояла я среди народа –
Была я, помнится, сиренью.
Вдруг, словно алый парашютик,
Слетело что-то прямо в листья
Сиреневых прозрачных веток…
Мне стало радостно, как в детстве:
Перо жар-птицы! Да, представьте!
Ладонь моя похолодела
И жарко вспыхнула, всё разом,
Когда перо я подхватила!
Все подступили изумленно,
Но при народе, в хороводе
Восторга, зависти, испуга
Я, засмеявшись торопливо,
Упрятала в темницу сумки
Клочок пылающего света
И громко щелкнула застёжкой.
2
Какое платье сочинила,
Пока по улицам бродила:
Из несгораемого света,
С эмблемой вечности у сердца!
Сирень я попросту забыла
На остановке ожиданья,
На месте выпавшего света.
Мне встретился влюблённый мальчик,
И я ему, смеясь, сказала:
«Мне не нужны твои петрушки,
Твои укропы и ромашки!
Дари теперь свои цветочки
Другой какой-нибудь девчонке!»
Я удивилась: он заплакал!
Потом знакомая собака
За мной, ласкаясь, побежала,
Но громко я ей закричала:
«Уйди, мне некогда с тобою
Играть в твои собачьи игры!
Известны мне твои повадки –
Все ждёшь какой-нибудь подачки!»
Она отстала виновато,
Но долго шла за мною следом,
Пока