Золушки в опасности. Лесса Каури
негромко произнесла она, – но магия на бешеных не действует.
– Так я не о магии, – промурлыкал гном. – Естественно, предложение неофициальное. От вас потребуется лишь не препятствовать мне, коли я решу открыть портал из Подгорья в Вишенрог.
– Естественно, – рассмеялась Ники. От сердца немного отлегло.
– Может, все-таки эля? – вкрадчиво предложил Драгодруг. – За понимание, так сказать!
– За понимание? – Ласурский архимагистр вздохнула. – Разве я могу отказаться?
Бруни никому не призналась бы в том, что не любит смотреть вслед уходящему супругу. Каждый раз царапало сердце горькими воспоминаниями из прошлого, которые она пыталась забыть. Но, видимо, жизнь без Кая была для нее настолько невыносима, что страх однажды потерять его возникал периодически, как возникает иногда у людей страх перед собственной смертью.
Принц ушел на весь день. Его Величество Редьярд сегодня принимал Драгобужского посла Арбиддона Снежского. Аркей, как и его младший брат, должны были стоять за троном во время официальной части. Их супругам в связи с «интересным положением» милостиво разрешили не присутствовать. После приема в Большой тронной зале предстояли долгие переговоры по сметам на строительство Храма Всех Богов.
Дверь за Его Высочеством не успела закрыться, как открылась снова, и на пороге показалась Катарина Солей с вопросом в глазах.
– Накрывай на стол, – улыбнулась Бруни.
Тяжело поднялась, опираясь на подлокотник дивана, и подошла к окну.
За ее спиной служанки, наполнившие гостиную, ставили у дивана низкий столик, накрывали его узорчатой скатертью, раскладывали посуду и угощения. Катарина, уже сбегавшая на кухню, торжественно водрузила посередине блюдо с вафлями, испеченными принцессой. Стоять у плиты Ее Высочеству было тяжело и жарко, однако дело того стоило.
Городские улицы позолотели. Дворники лениво шваркали метлами, гоняя опавшие листья туда-сюда, но никто не жаловался на то, что они плохо выполняют свою работу. Осень в Вишенроге любили не меньше, чем лето. Поймав себя на желании немедленно оказаться в открытом море, на яхте вместе с мужем, Бруни с тоской покосилась на портальный перстень с рубином, который оттягивал палец и, повернувшись к Катарине, приказала:
– Зови!
Старшая горничная поклонилась, взмахом руки выгнала из комнаты служанок и ушла за ними. Но вскоре вернулась, ведя за собой низенькую широкую гномеллу в летах с красным лицом настоящей поварихи. Увидев Бруни, она низко поклонилась – неизящно, но с достоинством. Принцесса, помня все, что читала или знала о гномах, поклонилась не менее уважительно. Широко улыбнувшись, пошла навстречу гостье.
– Добрых улыбок и теплых объятий, почтенная госпожа Венская! – воскликнула она. – Давно мечтала познакомиться с единственной гномеллой, официально состоящей в штате уважаемого посольства вашей замечательной родины, и вот, наконец, моя мечта сбылась.
Краснолицая