Детство Чика. Фазиль Искандер
себя. Может, она просто так притихла.
Лестница была длинная и крутая. Время от времени она расширялась до размеров площадки, на которой с обеих сторон стояли каменные скамейки.
По обе стороны от лестницы, за каменным барьером, росли розы, георгины, карликовые пальмы и всевозможные кактусы, один уродливее другого. Чик знал, что эти площадки сделаны для того, чтобы князь со своей свитой, поднимаясь по лестнице, отдыхал на каждой площадке и нюхал цветы.
Чем ниже они спускались, тем больше волновался Чик, думая о предстоящей драке. Если бы этот Омар хоть бы постоял рядом, когда они будут драться, Чик считал бы, что ему повезло. Но сам говорить ему об этом Чик не хотел. Это было бы очень стыдно. Если бы само собой в разговоре случайно он узнал о предстоящей драке в невыгодных для Чика условиях, тогда другое дело.
– А вы давно здесь живете? – начал Чик издалека.
– Всегда, – ответил Омар, останавливаясь и оглядываясь на Лёсика. Он все никак не мог понять, почему Лёсик отстает, хотя понять это было проще простого. Такая непонятливость ничего хорошего не сулила, и Чик пожалел, что начал разговор очень уж издалека. – Здесь же государственный сад, – продолжал Омар, – а мой папа работает садовником…
Слова о государственном саде прозвучали со странной внушительностью, как если бы эти фрукты предназначались не для еды, а для какой-то символической цели, например для сельскохозяйственной выставки или для какого-нибудь праздничного парада, чтобы проносить их.
– Я знаю, – сказал Чик и, показывая свою осведомленность, добавил: – До революции здесь жил князь…
– Точно, – сказал Омар, – отец его помнит, он у него садовником работал…
«Вот это да, – подумал Чик, – и у князя садовником работал, и у нас».
Он очень удивился этому, но постарался скрыть свое удивление, чтобы не огорчать Омара.
Они уже подходили к воротам, и Чик почувствовал, что никак не сумеет случайно намекнуть Омару о предстоящей драке. Сквозь узоры решетчатых ворот Чик успел заметить, что ребята все еще на полянке, хотя уже и не играют в футбол. Он понимал, что Бочо среди них, хотя его и не было видно. Сгрудившись, они сидели посреди полянки. Хозяин мяча сидел на своем мяче, как на трибунке, вполне законно возвышающей его над остальными.
Скрежеща ключом, Омар открывал ворота, и Чику теперь хотелось хотя бы задержать его у ворот, чтобы ребята на полянке заметили его в обществе этого внушительного подростка.
– Омар, а почему маслины у вас не родятся? – спросил Чик в отчаянии, пытаясь его задержать.
– Ну их к чертовой матери, эти маслины! – неожиданно вспылил Омар и, открыв скрипучие ворота и нетерпеливо придерживая их, пропустил ребят наружу. – Из-за них у отца знаешь какие неприятности?!
– Да, я знаю, – подтвердил Чик, тоскливо чувствуя, что разговор не получился.
Омар, видно, тоже почувствовал, что слишком резко обошелся с Чиком, хотя и не знал, что Чику надо.
– Заходи, – кивнул он уже из-за ворот, – у нас есть кое-что повкуснее этих вонючих маслин.
Громыхнув