Давай убьём эту любовь?. Алекс Мёрфи
Но ничего не найдя, ушли. «Какие же они глупые, даже не догадались заглянуть под кровать» – радовалась Розè, выползая из-под постели, когда те парни ушли.
На кухне мама лежала в луже крови, а рядом был стул. Вся их квартира была перевернута вверх-дном, а дверь свисала на нескольких петлях, но все равно была закрыта. Розè, не долго думая тогда, схватила из своей комнаты своего медвежонка, напялила на себя свое старое платье и выбежала из дома. Она знала, что они вернуться, потому что так и сказали, понимала, что они будут искать то что им нужно вновь. Они найдут её, если она там останется.
Она бежала, что есть мочи, куда глаза глядят. Прямо, прямо, прямо, лишь бы убежать как можно дальше. В своем старом, изношенном платье, с дырками, в стареньких, малых ей, туфельках с подошвой, что уже отваливается, со своим медвежонком – её единственной игрушкой и с пятнами краски на её руках и лице, что остались там ещё со вчерашнего вечера.
Розè бежала долго, весь день и всю ночь, иногда останавливалась. По большим и широким дорогам, по детским дворам, где веселись дети, она даже не остановилась, когда её друзья окрикнули её.
Лишь поздней ночью, когда улицы опустели, а из окон на не падал свет она остановилась отдышаться. Рядом не было ни одного человека, ни одного дома, только дорога, ограждающая Розè от игровой площадки, за ней большое поле, а рядом с девочкой лишь высокий забор. Облокотившись на забор, она прикрыла глаза, глубоко вздохнув. Её маленькие, детские ножки гудели, так что она сползла вниз по забору и уселась на траву, откинувшись на забор. Все её тело ломило сильнее, чем, когда она уронила кружку с пивом папы на пол. Живот глухо бурчал, а во рту все пересохло. Розè обхватив живот руками, уткнулась носом в коленки, даже не замечая, как она засыпает.
Ей снится большая, усыпанная разными цветами, поляна, полосатая красно-белая скатерть на щекочущей её ноги, зелёной траве, мама в пышном белом платье и шляпе с цветами и лентами на её широких полях, с прищуренными от солнца глазами и широкой, радостной улыбкой; она не курит и не пьет, а не глядя мажет маслом аккуратно нарезанные куски хлеба, смотря в книгу, лежащую у неё на коленях. Розè, в красивом голубом платье и с таким же голубым, пышным бантом на её волосах, бегает по этой полянке, пытаясь своими крохотными ручками поймать улетающих от неё цветастых бабочек. Вдруг её подхватывает под живот папа, подкидывая вверх, сразу же прижимая к себе и с улыбкой начиная тереться носом об её голову, вдыхая душистый аромат её ягодного шампуня. Они не ругались, а весело смеялись, обсуждая какие-то незначительные вещи, и Розè даже сплела маме венокиз самых красивых цветов, что она нашла, и её мать даже не накричала на неё. Это выглядело так по-настоящему, что просыпаться даже не хотелось. Хотелось навсегда остаться в этом сне. Но в один момент все вокруг начало расплываться и затормаживать, словно это зависший на телевизоре мультфильм. Цвета становились темными и яркими, смешивались в одну картинку и растаивали, как мороженое на солнце. Казалось, Розè прямо сейчас сидит в пустом зале