Держава том 2. Валерий Аркадьевич Кормилицын
долго просил отправить меня в какое-нибудь опасное место, – улыбнулся великий князь. – Что вы хотите – двадцать лет… Возраст, требующий любви и подвигов, – аккуратно отложил вилку и пригубил из бокала.
– Столько сейчас моему сыну, – улыбнулся Рубанов-старший. – Но войны, что б совершить подвиг, нет.
– Вот и приходится ходить лишь со знаком об окончании училища, – грустно произнёс Аким, развеселив великую княгиню.
– И слава Богу, юноша, что нет войны… Правда же, Константин Петрович? – обратилась за поддержкой к сыто пылающему ушами обер-прокурору.
– Конечно, правда, – разомкнул тот веки – видно, немножко придремал, и согласно покивал головой. – Не в обиду петербуржцам будет сказано, – вспомнил что-то услышанное или прочитанное, но москвичи шутят: «Почему Кутузову памятник в Петербурге поставили? Да потому, что он французам Москву сдал», – закатился дробным старческим смехом, всплёскивая от удовольствия ручками и раскачиваясь на стуле.
Великий князь изволил улыбнуться.
Элла шутки не поняла.
Рубанов коротко хохотнул.
Джунковский ел и был непроницаем.
Аким вспомнил и процитировал в уме Клеопатру Светозарскую: « В разговоре недостаточно наблюдать за выбором выражений, должно, сверх того, не давать лишней воли рукам, не делать гримас, не позволять качаться или вздрагивать корпусу и не подплясывать на одном месте, как манежная лошадь. Всё это до крайности смешно, тривиально и неестественно». – Вот это да-а! – поразился он. – Когда мадам Камилла сумела вбить в меня столь обширные познания этикета?»
Победоносцев, между тем, окончательно проснувшись и пригубив чего-то, налитого лакеем, перешёл к анекдотам:
– Про Петра Первого, – уточнил тему. – Один монах у архиерея, подавая Петру водку, облил его, но не растерялся: «На ком капля, а на тебя, государь, излияся вся благодать», – вновь зашёлся смехом. – Пусть на всех, здесь присутствующих, изольётся благодать небесная и земная, – допил бокал до дна.
«Следует запомнить тост», – зашевелил губами Аким, повторяя текст.
Внимательный Джунковский сумел вовремя ухватить заскользившего со стула обер-прокурора и с помощью лакея увёл его в соседнюю комнату.
– Стар. Стар становится батюшка Константин Петрович, – пожалел старичка великий князь.
«Стар и нелеп, – подумал Аким. – Спасибо, мадам Камилла его не видит. Воспитала бы почище, чем он семинаристов».
«Кроме нравственных фолиантов о душе, кто-то подсунул дедушке сборник скабрезных анекдотов», – постарался скрыть ухмылку Рубанов-старший. И видя, что великий князь наблюдает за ним, произнёс:
– Помню, осенью семьдесят седьмого года, наследник приказал генералу Власенко произвести рекогносцировку по всему фронту расположения Рущукского отряда.
– Я тоже вспоминаю об этом. То, что с нами происходит в юности, на всю жизнь откладывается в голове, – задумчиво пригладил бородку и улыбнулся Элле её супруг. –