Битва при Мереме. Фрижель
его. Больше всего на свете он хочет, чтобы ему преклонялись. Он бы без тени сомнения разрушил государство ещё до окончания битвы при Мереме, если это дало бы ему возможность услышать, как толпа в экстазе скандирует его имя.
– А зачем ему в таком случае магический стол? – спросил Том.
– Чтобы вовлекать в свою секту всё больше и больше людей. И чтобы обосновать созданную им легенду и культивировать образ всесильного предводителя. Ты только представь, какое влияние его болтовня окажет на прихожан храма, если ему удастся сделать сапоги, с помощью которых можно телепортироваться не хуже эндер- менов!
Том Сизай нахмурился, его терпение иссякало.
– Но королевство находится в состоянии войны с магами, не говоря уж об Аскаре Роге, который вполне может взять город в осаду, пока его брат отсутствует!
Молодой человек улыбнулся.
– Магнусу наплевать на это, как на его первый тыквенный светильник[3]. У него нет никакой стратегии, он думает только о себе.
Алиса вздохнула. Она была далека от того, чтобы представлять себе самое худшее. Она предпочитала сосредоточиться на главной цели.
– То есть, – сказала она, – вы хотите найти Хирона ещё до того, как он расскажет всё, что знает, Магнусу?
Король воров согласно кивнул.
– Существует два места, куда Люд Лоу мог упрятать Хирона. Во-первых, у него есть секретная тюрьма, но мы не знаем, где она находится.
– Хирона там нет, – уверенно заявила Алиса.
Воры Чёрного грота удивлённо переглянулись.
А Том Сизай нахмурился.
– Откуда ты это знаешь?
– А я сама там сидела, – сообщила юная воровка, покраснев от гордости и приготовившись рассказать о своём подвиге. – Я сбежала оттуда вместе с друзьями, причём мы освободили и всех остальных. Хирона среди них не было.
Молеон смотрел на неё с восхищением.
– Почему ты в этом так уверена? – робко спросил он. – Ведь никто не видел его лица.
Алиса улыбнулась.
– Потому что, насколько мне известно, при дворе короля нет ни сарматов, ни тем более гоблинов.
При этих словах Том Сизай громко расхохотался, и его примеру последовали Молеон и все остальные. Для этих людей, всю жизнь проведших в нищем пригороде, никогда не ступавших в запретный верхний город, образы дикарки с молочно-белой кожей и зелёного карлика, склоняющегося в почтительном поклоне в тронном зале, показались настолько неправдоподобными и комичными, что они не могли сдержать смеха.
Вдоволь насмеявшись, все успокоились, и Том Сизай вновь взял слово.
– Но существует и второй вариант, – сказал он, – темница пыток. Молеон, покажи ей.
Молодой человек расстелил на столе два листа бумаги.
Один из них представлял собой общий план верхнего, запретного для них города, то есть Варки, а второй – план темницы в разрезе.
– Эта тюрьма была задумана таким образом, что сбежать из неё невозможно, – продолжал король воров. – Её построили
Многие дети боятся темноты. Чтобы успокоить их, родители часто устанавливают тыквенный светильник в их спальных комнатах. Выражение «мне наплевать на это, как на мой первый тыквенный светильник» ведёт происхождение, по моему мнению, именно отсюда. Я позволяю себе неслыханное злодейство – сомневаться в эффективности данной лампы. Лично мне она, наоборот, мешала бы уснуть. («Энциклопедия приблизительных знаний» Моргона-Эрудита, с. 84.)