Посмертные записки Пиквикского клуба. Чарльз Диккенс
это благоприятствовало росту и развитию тех нежных чувств, какие природа заложила в груди мистера Трейси Тапмена и каковым, по-видимому, суждено было ныне сосредоточиться на одном прелестном объекте. Юные леди были миловидны, приветливы, характер их не оставлял желать лучшего, но в этом возрасте они отнюдь не могли претендовать на то достоинство в манере держать себя, на то «не тронь меня» в осанке, на то величие во взоре, которые отличали незамужнюю тетушку от всех женщин, когда-либо виденных мистером Тапменом. Ясно, что было что-то родственное в их натуре, что-то таинственно созвучное в их сердцах. Ее имя было первым словом, сорвавшимся с уст мистера Тапмена, когда он, раненный, лежал на траве; и ее истерический смех был первым звуком, коснувшимся его ушей, когда его привели домой. Но проистекало ли ее волнение из милой и женственной чувствительности, не угасимой ни при каких обстоятельствах, или было оно порождено более пылким и страстным чувством, которое мог пробудить только он, единственный из смертных? Эти сомнения терзали его мозг, когда он лежал, простертый, на диване; эти сомнения он намерен был разрешить немедленно и раз навсегда.
Был вечер. Изабелла и Эмили вышли погулять с мистером Трандлем; старая глухая леди заснула в своем кресле; из отдаленной кухни доносилось тихо и монотонно храпенье жирного парня; шустрые служанки вертелись у кухонной двери, наслаждаясь приятным вечером и радостями флирта, проводимого по всем правилам с какими-то увальнями, состоявшими при ферме; а интересная пара сидела всеми забытая, всех забывшая, мечтая лишь друг о друге; короче говоря, они сидели, напоминая пару сложенных лайковых перчаток, прильнув друг к другу.
– Я позабыла о моих цветах, – сказала тетушка.
– Полейте их сейчас, – настойчиво посоветовал мистер Тапмен.
– Вы простудитесь, уже вечер, – нежно возразила незамужняя тетушка.
– О нет! – сказал мистер Тапмен, поднимаясь с места. – Мне это пойдет на пользу. Разрешите вас сопровождать.
Леди поправила повязку, которая поддерживала левую руку юного кавалера, приняла предложенную ей правую руку и повела его в сад.
В дальнем углу сада находилась беседка, заросшая жимолостью, жасмином и вьющимися растениями, – одно из тех приятных убежищ, которые возводятся гуманными людьми для удобства пауков.
Незамужняя тетушка взяла валявшуюся в углу большую лейку и хотела выйти из беседки. Мистер Тапмен удержал ее и усадил на скамье рядом с собою.
– Мисс Уордль! – сказал он.
Незамужняя тетушка затрепетала, а камешки, случайно попавшие в большую лейку, затарахтели, как детская погремушка.
– Мисс Уордль, – сказал мистер Тапмен, – вы – ангел!
– Мистер Тапмен! – воскликнула Рейчел и сделалась такой же красной, как лейка.
– Больше чем ангел! – сказал красноречивый пиквикист. – Мне это слишком хорошо известно.
– Говорят, все женщины – ангелы, – игриво прошептала леди.
– Кто же в таком случае вы? И с кем могу я вас сравнить? –