Танцы на снегу. Геном. Калеки. Сергей Лукьяненко
есть. – Бармен выдал мне сдачу. – Приняли?
– Приняли. У меня оказались очень хорошие показатели. Правда.
– Здорово. Только ты вовремя завяжи с этой работой, ладно? С чем тебе коктейль?
– С апельсином, – сказал я наугад.
Бармен поморщился, наклонился ко мне. Заговорщицки прошептал:
– Скажу по секрету, самые вкусные молочные коктейли – это самые простые. Например – с шоколадом и щепоткой ванили.
– Давай, – так же шепотом ответил я.
Это и впрямь было вкусно. Я так и просидел в баре до пяти часов, оставив чемодан за стойкой у бармена, чтобы не следить за ним. Пару раз сбегал в туалет, чтобы не повторилось вчерашнего конфуза. Хотя, наверное, на корабле все это как-то продумано.
Последний коктейль я допил впопыхах, поглядывая на часы. Пожал руку бармену и выскочил в вестибюль.
Весь экипаж уже собрался. Капитан, старпом, доктор. И еще два человека, которых я не видел, – наверное, навигатор и карго-мастер.
– Опаздываешь, модуль, – холодно сказал доктор. Он свое обещание сдержал – для него я уже не был славным мальчиком.
– Простите, больше не повторится, – сжимая ручку чемодана, сказал я. Старпом молча взял у меня из рук чемодан, прикинул вес, вернул.
– Идем, – сказал капитан. Все повернулись и двинулись к шлюзу, к которому уже был пристыкован микроавтобус.
На меня даже внимания не обращали. И дверь автобуса закрыли, едва я успел переступить порог. Старпом и доктор сидели рядом, карго и навигатор – тоже. Рядом с капитаном было свободное место, но на него он очень аккуратно положил свою фуражку.
Я прошел в конец автобуса, сел на свободный ряд кресел.
Капитан поднял и надел фуражку.
Автобус покатился по оранжевому такыру.
«Клязьма» была стандартным сухогрузом, такие к нам непрерывно летают. Керамическая туша двухсот метров в длину, похожая на слишком вытянутое яйцо. При посадке она выдвигала опоры, но по сравнению с кораблем они были почти невидимы – такие маленькие. Казалось, что «Клязьма» лежит прямо на песке, сплавленном за многие годы в твердую каменистую корку. Грузовой люк был уже закрыт, но вдали еще пылила колонна большегрузных грузовиков, загружавших в корабль обогащенную руду.
– Последний рейс в этот гадючник, – сказал старпом. – Слава тебе, Господи…
– Зато какой пай, – негромко возразил тот, кого я считал навигатором. Это был негр, пожилой, полный, с очень добрым лицом.
– Да, пай хорош, – согласился доктор. – И хороший модуль наняли.
– Еще надо проверить, – кисло возразил старпом.
– Хороший, хороший, – повторил доктор. – Что я, тестировать разучился?
Обо мне они говорили так, словно я был покупкой, валявшейся на заднем сиденье. Я сцепил зубы и промолчал. Наверное, это такое испытание. Чтобы убедиться, серьезно я настроен с ними работать или начну ныть и возмущаться.
Автобус пристыковался к шлюзу – спустившейся сверху прозрачной трубе. Вшестером мы едва втиснулись в маленькую кабинку лифта. Меня прижало