ProМетро. Олег Овчинников
цвета, и в них действительно можно утонуть.
И волосы.
И ноги.
И все лицо.
А если вы ничего не поняли из моего описания, то вы просто тупой!
Но, Боже мой, какие же у нее ноги!
И вот этой ножкой она наступила на мой сорок-предпоследнего размера растоптанный ботинок, с которого еще до сих пор не до конца сошла теплая летняя пыль? И еще просит у меня за это прощения? Да, Солнышко, стой на ней на здоровье! На вот, наступи и на вторую, чтоб ей стало не так завидно. Сколько весу в тебе, милая? Сорок шесть? Сорок восемь? Стой так всю дорогу, хоть до самой… впрочем, мы же на кольце. Только, ради Бога, не уходи! Не превращайся из таинственной незнакомки в банальную пассажирку. Не садись на самый край сиденья в противоположном конце салона. Не оправляй механическим движением юбку, оголившую – о, я сейчас взвою! – твои колени. Не доставай из коричневого рюкзачка томик Хмелевской или, не дай Бог, даже Марининой. Не забывай меня уже через минуту после этого рядового инцидента, не случись которого, ты бы так и осталась незамеченной.
Не забывай меня.
И знаешь, что еще? Это, конечно, странно, но запах твоих духов – это ведь лаванда, правда? – я почувствовал задолго до твоего появления. Чуть ли не за пару минут до того, как ты вошла. Странно, правда?
Солнышко, а можно я сейчас скажу то, что хочу сказать? Ужасно хочу и ужасно боюсь. Боюсь не найти нужных слов; я же, черт возьми, не готовился к нашей встрече заранее! Боюсь твоей реакции. Даже не боюсь, тут нужно поставить какой-то другой глагол. Я ведь прекрасно знаю, как ты отреагируешь на мои слова, ведь эту-то реакцию я уже прокручивал в голове, и не раз. Прокручивал, строил воображаемый диалог с тобой, только ты тогда выглядела несколько иначе, но, в целом – очень и очень похоже. Пытался обмануть себя, вложить в твои губы другие слова – и не мог! Потому что… Потому что так не бывает.
И все равно же я не смогу сказать именно того, что чувствую. Например того, что, когда ты рядом, я воспринимаю этот мир как прозрачный хрустальный шар. А когда тебя нет со мной, он напоминает мне огромную навозную кучу. Только ведь этого не скажешь словами. Мне удалось это сделать только потому, что это чужая мысль. Хотя почему чужая? Ведь вот же я ее думаю…
А если я раз в жизни не побоюсь показаться полным идиотом, наплюю на возможные последствия и скажу что-нибудь подобное, ты ведь все равно не поймешь… Или не поверишь… Или просто не расслышишь из-за вагонного шума и спросишь: «Простите, что?», а повторить я уже не рискну. «Да так, пустяки, ничего особенного, " – скажу я уже чуть громче и разборчивей, и ты обреченною направишься в противоположный конец вагона, на ходу расшнуровывая тесемки на рюкзачке.
И я наконец решился. И сказал именно то, что хотел. И – вот чудо-то! – увидел в ее глазах восхитительное понимание…
Но это был уже не я…
Или не сейчас…
Или не в этой, а в какой-то другой, виртуальной реальности…
А в этой, скучной, серой и скрипящей, я только поднял на нее глаза и пробормотал что-то неразборчивое с общим смыслом «Да ничего страшного…» на