Странствия по двум мирам. Хуан Тафур
подпись на бумаге. Педро Тафур. Что еще он мог написать? Он с гордостью носил имя своих предков. С другой стороны, без подписи золото не получишь. Герцог вел дела с семейством Медичи, правда не с доном Лоренцо и доном Джулиано, а с их дедом, знаменитым доном Козимо. Он должен был предвидеть, что в банке узнают его руку. Более того, возможно, он как раз рассчитывал на то, что Тафуру сделают подобное приглашение.
Последние угли в жаровне с шипением погасли. Он свернул листок, засунул его в карман и вновь нащупал шелковый платок. Нельзя оставлять его на виду, чтобы он бросился в глаза первому же постороннему, которому он откроет дверь. Тафур остановился возле сундучка, где лежали бархатный камзол и смена белья. Потом в сомнении подошел к дорожной суме, где хранил начатое им письмо. Кармен вряд ли обрадовалась бы, узнав, что письмо к ней лежит рядом с платком другой девушки. Грустно, когда человек страдает, но вдвойне грустно, когда он сам просит страданий у небес, говорил Мануэль Бенассар, его наставник в санлукарском дворце. Что будет б льшим грехом: оставить платок у себя или попытаться вернуть его?
Он уселся за стол и писал, писал до тех пор, пока солнце не скрылось за черепичными крышами. Под окном торговцы с рынка разбирали свои навесы. Готовые веселиться всю ночь по случаю карнавала, прошагали мимо студенты, вооруженные масками, барабанами и флейтами. Сколько еще пажей Медичи следят за его дверью? Он и шага не успеет ступить, как об этом станет известно на Виа-Ларга, не говоря уже о том, чтобы незаметно улизнуть из Флоренции. С другой стороны, не откликнуться на приглашение будет неблагоразумно. Если банкиры интересуются целью его путешествия, он должен воспользоваться их любезностью. Ведь ему предстоит еще проделать долгий путь по землям Тосканы. Ну и в конце концов он покинул Санлукар не для того, чтобы спрятаться от мира, а чтобы узнать его.
Как и обещал, пишу тебе, чтобы рассказать о том, как проходит мое путешествие, в которое столь не вовремя отправил меня сеньор герцог. До сих пор вспоминаю наше свидание у стены с жасминами и твое лицо. Надеюсь, что и ты меня вспоминаешь и что это мое письмо послужит тебе некоторым утешением. Как тебе известно, я уже посвящен в рыцари, но подчиняюсь приказам герцога. А именно он запретил мне заранее сообщить тебе о моем отъезде, позволил только напоследок встретиться с тобой, ибо догадывается о наших чувствах. Поручение, которое он мне дал, является сугубо секретным, и я должен выполнить его во что бы то ни стало из чувства верности и благодарности к герцогу. Если Господу будет угодно, когда это поручение будет выполнено, наши ожидания окончатся.
Не стану говорить, сколько раз я оглядывался на дворец, пока корабль уходил все дальше в море. Я знал, что ты не можешь подойти к окну, а если бы и могла, то все равно не увидела бы меня, потому что твое окно выходит на запад, а я отплывал на восток, но меня воодушевляла мысль, что ты не спишь, как в те времена, когда мы были детьми и я уезжал со взрослыми на охоту.
Вместе со мной на борт поднялись