Человек из ниоткуда. Ольга Александровна Теряева
оставлю я свои слезы,
Опущусь на грешную землю.
В темноте угрюмого вечера,
Под прикрытием лунного света
В час, когда делать мне нечего,
Я прощаюсь с солнечным летом.
У окна он чувствовал дуновение прохладного ветерка, и представлял себе, что именно так целомудренно и робко, могла касаться его милая Зубайдат. Это не правда, что любовь делает человека раскованнее и смелее, истинное чувство способно вспыхнуть лишь на расстоянии, когда оно проверено долгими неделями, месяцами и годами разлуки. Слияние душ – вот вершина любви. Как знать, если бы Ларри было дано испытать с Зубайдат то, что он пережил с Женевьевой, смогли ли они сохранить те чувства и желания, которыми живут все влюбленные в разлуке? Та, мерцающая в ночи Зубайдат, казалась Ларри ближе, чем ее земная тезка. Ворочаясь в постели, он представлял черноволосую стройную девушку в длинном свадебном платье, расшитом жемчугом. Смущение, застенчивость Зубайдат привлекали Ларри более, чем навязчивая вседозволенность современных Джульетт. Святой Годрик, маленькая звездочка никогда не выставляла напоказ свои девичьи прелести, но видит Бог, ей было чем порадовать Ларри. Во сне он был настойчив, но Зубайдат всегда ускользала. Вот и сейчас его смелые ладони скользнули по красивому изгибу, что ограничивает широкие бедра, и, поднимаясь вверх, обозначает выпуклые возвышенность, которая зовется женской грудью. Изогнутая линия тонкой шеи обнажает трепещущую жилку, которую хочется поцеловать. Агатовые глаза смотрят страстно, так, что он не выдерживает, протягивая к прелестнице руки, но она, тихо улыбаясь, убегает. Зубайдат просто играет с ним, как охотник с добычей, но роли могут поменяться местами. Она уже близко, Ларри касается ее пышного белого платья.
Солнечный свет ударяет по глазам. Перевернувшись на другой бок, Ларри продолжает оставаться в плену сновидений. Целый ураган, растрепавший его волосы, он чувствует совсем близко от своего лица. Ну, вот еще это непреодолимое препятствие. «Ларри, Ларри», – слышится ему в песне ветра. Милая Зубайдат, зовет его, она также не желает расставаться с ним. Звонкий смех раздается над самым ухом Ларри, но любимая не станет смеяться над ним.
– Открывай глаза.
Он, с сожалением, подчинился, и на этом чудесный сон закончился. На него, улыбаясь, смотрела Ирида. – Привет, тебя не добудишься. Уже почти одиннадцать часов.
Ларри едва успел протереть глаза, как в комнату, без стука вбежала Патти. – Случилось невероятное. Вы ночью ничего не слышали?
– Что произошло? – почти одновременно спросили Ларри и Ирида.
– Кто-то залез на чердак и все там перерыл.
– Что-нибудь пропало?
– Я пришла к тебе, Ларри, только для того, чтобы поинтересоваться, крепко ли ты спал?
О своем чудесном сне он, пожалуй, никому не расскажет, все равно не поймут, а его излишняя сентиментальность вызовет лишь насмешку. Чердаки, сундуки – все это не имеет для него никакого значения. Сейчас история с нежданно свалившимся наследством уже не казалась Ларри окутанной тайной.
– Я бы,