Т-34. Крепость на колесах. Михаил Михеев
с задачей неплохо, да и наглядные пособия ничуть не уступали тем глянцевым произведениям искусства, что позже будут выходить из недр сверхсовременных печатных станков. Невооруженным глазом видно – на обучение подрастающего поколения страна денег не жалела.
– Прошу, – Калмыков сделал приглашающий жест. – Проходите, садитесь. Кать! Собери поесть.
Из соседней комнаты высунулась миловидная женщина, заметно моложе на вид, чем хозяин дома. Оценила количество гостей, приветливо улыбнулась и умчалась куда-то. Мартынов кивнул в ее сторону, поинтересовался:
– Жена?
– Да, – ответил Калмыков вроде бы и нейтральным тоном, но видно было, что углубляться в тему он не жаждет. Ну, хозяин – барин.
– Кар-рамба! – раздалось вдруг настолько громко и неожиданно, что все подскочили и заозирались. Хромов даже лапнул кобуру на поясе и отметил, что остальные тоже ухватились за оружие. – Кар-рамба! Кар-рамба!
Попугай был шикарный – здоровенный, разноцветный. Он едва помещался в огромной круглой клетке, стоящей в углу, и смотрел на гостей любопытным круглым глазом. В породах этих пташек Сергей не разбирался совершенно, однако даже его «знаний общего порядка» хватило, чтобы понять – этакую красоту в захолустном городишке встретить как-то не ожидаешь. Попугай вновь посмотрел на гостей, наклонил голову и хрипло каркнул:
– Кар-рамба!
– Во напугал, – с заметным усилием выдохнул Игнатьев. – Где такую красоту выкопали?
– Со службы привез, – почему-то смутившись, ответил Калмыков. – Я ведь на флоте служил. Ну а когда, – тут он похлопал себя по ноге, – комиссовали вчистую, взял его с собой.
– И до каких чинов дослужились? – полюбопытствовал скорее для приличия, чем по необходимости, Сергей.
– Кондуктор. – Показалось, или прозвучала в голосе хозяина маленькая пауза? Да нет, все же показалось, нельзя становиться окончательным параноиком. – Крейсер «Кагул».
– У белых, стало быть? – уточнил Мартынов.
– Да, – с каким-то вызовом ответил Калмыков. – Это преступление?
– С какой стати? Просто проверил свою догадку.
– А… как догадались? – во взгляде учителя сквозило неприкрытое любопытство. – Корабль ведь и в царском флоте был.
– Вы замешкались, вспоминая название крейсера. То есть, скорее всего, вначале на ум пришло последнее название корабля. «Генерал Корнилов», кажется?
Вот так, подумал Сергей. Надо все же интуиции больше доверять. Не показалась та пауза, совсем не показалась.
– Да, именно так он потом и назывался. Я служил кондуктором. Перед самым уходом из Крыма попали под обстрел, повредило осколком ногу. Ушли в Тунис, а оттуда, как амнистия вышла, так и вернулся[7].
Вот так-так. Бывший белогвардеец, живет себе спокойно, ни от кого не скрывается. Учителем работает… Или врут историки либеральные о репрессиях к белогвардейцам, или… очень сильно врут. Конечно, прошлое не афиширует, но и не стыдится его.
Остатки черноморского флота, находившиеся в расположении Врангеля, действительно ушли в порт Бизерта, эвакуировав часть войск и гражданского населения. Достаточно большая группа кораблей, включая один линкор, были интернированы французами, а впоследствии переданы СССР, однако домой не вернулись и были проданы на металлолом. Причины такого решения советского правительства окончательно не установлены до сих пор. Возможно, экономический кризис разрушенной войной страны, общая изношенность кораблей, нюансы внешней и внутренней политики. Экипажи кораблей и другие военнослужащие разъехались по всему миру, причем, к примеру, в Южной Америке добились многого, их потомки там не бедствуют до сих пор. Кое-кто вернулся на родину. Как реально, а не по бумагам, сложилась судьба техники – вопрос открытый. К примеру, орудия главного калибра линкора, в конце концов, оказались в Финляндии, использовались в Великую Отечественную войну против советских войск, а после капитуляции финнов были возвращены СССР и сейчас находятся на консервации. В целом весьма интересный и до конца не изученный пласт истории русской эмиграции, достойный отдельного исследования.