Колыбель висит над бездной. Лариса Миллер

      Диаспора. Рассеянье.

      Чужого ветра веянье.

      На чуждой тверди трещина.

      Чьим богом нам завещано

      Своими делать нуждами

      Дела народа чуждого

      И жить у человечества

      В гостях, забыв отечество?

      Мне речки эти сонные

      Роднее, чем исконные.

      И коль живу обидами,

      То не земли Давидовой.

      Ростовские. Тулонские.

      Мы толпы Вавилонские,

      Чужие, многоликие,

      Давно разноязыкие.

      И нет конца кружению.

      И лишь уничтожение

      Сводило нас в единую

      Полоску дыма длинную.

      Но вечно ветра веянье

      И всех дымов рассеянье.

      И я испытывала страх,

      Живя, как на семи ветрах,

      Не находя себе опоры

      Среди всеобщего разора.

      И я искала утешенья

      В ежесекундном мельтешеньи,

      Средь шумных орд, на тропах торных,

      В делах и планах иллюзорных.

      Ни света не нашла, ни блага.

      Нашла, что воля и отвага,

      И утешенье – в нас самих.

      Безумен мир окрест иль тих —

      Лишь в нас самих покой и сила.

      Чума какая б ни косила,

      Мы до известного предела

      Сберечь способны дух и тело,

      Распорядясь судьбой земной…

      А вдруг всё вздор, и голос звонок

      Лишь оттого, что ты со мной

      И не хворает наш ребёнок?

      Неужто этим дням, широким и высоким,

      Нужны моих стихов беспомощные строки —

      Миражные труды невидимых подёнок?

      Спасение моё – живая плоть, ребёнок.

      Дитя моё – моих сумятиц оправданье.

      Осмысленно ночей и дней чередованье;

      Прозрачны суть и цель деяния и шага

      С тех пор, как жизнь моя – труды тебе на благо.

      Благодарю тебя. Дозволил мне, мятежной

      Быть матерью твоей, докучливой и нежной.

      Шито белыми нитками наше житьё.

      Посмотри же на странное это шитьё.

      Белой ниткой прошиты ночные часы.

      Белый иней на контурах вместо росы.

      Очевидно и явно стремление жить

      Не рывками, а плавно, не дёргая нить.

      Шито всё на живульку. И вечно живу,

      Опасаясь, что жизнь разойдётся по шву.

      Пусть в дальнейшем упадок, разор и распад.

      Но сегодня тишайший густой снегопад.

      Белоснежные нитки прошили простор

      В драгоценной попытке отсрочить разор,

      Всё земное зашить, залатать и спасти,

      Неземное с земным воедино свести.

      Порою мнится, будто все знакомо,

      Весь дольний мир на фоне окоема

      Давно изведан и обжит вполне.

      Но вот однажды музыка иная,

      Невесть откуда еле долетая,

      Вдруг зазвучит, напоминая мне

      О том, что скрыт за видимой личиной

      Прекрасный лик, пока неразличимый —

      – (Как