Колыбель висит над бездной. Лариса Миллер

      Жить сладко и мучительно,

      И крайне поучительно.

      Взгляни на образец.

      У века исключительно

      Напористый резец,

      Которым он обтачивал,

      Врезался и вколачивал,

      Врубался и долбил,

      Живую кровь выкачивал,

      Живую душу пил.

      Такие творятся на свете дела,

      Что я бы сбежала в чем мать родила.

      Но как убегу, если кроме Содома

      Нигде ни имею ни близких, ни дома.

      В Содоме живу и не прячу лица.

      А нынче приветила я беглеца.

      «Откуда ты родом, скажи Бога ради?»,

      Но сомкнуты губы и ужас во взгляде.

      Идёт безумное кино

      И не кончается оно.

      Творится бред многосерийный.

      Откройте выход аварийный.

      Хочу на воздух, чтоб вовне

      С тишайшим снегом наравне

      И с небесами, и с ветрами

      Быть непричастной к этой драме,

      Где все смешалось, хоть кричи,

      Бок о бок жертвы, палачи

      Лежат в одной и той же яме

      И кое-как и штабелями.

      И слышу окрик: «Ваш черед.

      Эй, поколение, вперед.

      Явите мощь свою, потомки.

      Снимаем сцену новой ломки.»

      Перебрав столетий груду,

      Ты в любом найдёшь Иуду,

      Кровопийцу и творца,

      И за истину борца.

      И столетие иное

      Станет близким, как родное:

      Так же мало райских мест,

      Те же гвозди, тот же крест.

      Но в хаосе надо за что-то держаться,

      А пальцы устали и могут разжаться.

      Держаться бы надо за вехи земные,

      Которых не смыли дожди проливные,

      За ежесекундный простой распорядок

      С настольною лампой над кипой тетрадок,

      С часами на стенке, поющими звонко,

      За старое фото и руку ребенка.

      Я знаю тихий небосклон.

      Войны не знаю. Так откуда

      Вдруг чудится – ещё секунда,

      И твой отходит эшелон?!

      И я на мирном полустанке,

      Замолкнув, как перед концом,

      Ловлю тесьму твоей ушанки,

      Оборотясь к тебе лицом.

      А лес весь светится насквозь —

      Светлы ручьи, светлы берёзы,

      Светлы после смертельной дозы

      Всего, что вынести пришлось.

      И будто нет следов и мет

      От многих смут и многой крови,

      И будто каждая из бед

      На этом свете будет внове.

      Вот так бы просветлеть