Голубка и ворон. Кейтлин Дэвис
что возразить брату. Рэйф признавал, что в самом деле упрям. А еще отлично понимал, зачем Ксандер притащил его к небесному мосту в такую рань, по крайней мере на двадцать минут опередив прибытие их свиты.
– Не стану я этого делать, – пробормотал Рэйф.
Ксандер громко вздохнул, но не удивленно, а скорее раздраженно.
– Ты должен.
– Нет, не должен. И не буду.
– Рэйф, сейчас не самое подходящее время…
– Время самое что ни на есть подходящее, Ксандер. Единственно подходящее.
Кронпринц ощетинил свои крылья цвета полуночи, но тут же сделал глубокий вдох и снова стал спокойным, сдержанным братом, неуклонно следующим намеченному плану. Шагнувший вперед Рэйф, напротив, пребывал во власти чувств. Ноздри его трепетали, крылья широко раскинулись в стороны, как бы он ни старался их обуздать.
– Ксандер, – протестующе произнес он.
Характерными чертами Ксандера были терпение и непреклонная настойчивость, поэтому, не обратив на Рэйфа внимания, он вытянул скрытую под кожаным плащом цепь с висящим на ней большим перстнем.
– Ты должен взять его, – не терпящим возражений голосом заявил он.
Про себя Рэйф называл этот тон брата королевским, и он не сулил ничего, кроме неприятностей. Все же он посмотрел на протянутую к нему ладонь, на которой лежал серебряный перстень с выступающим обработанным обсидианом – королевской печатью. Рэйф всю жизнь положил на то, чтобы убедить воронов в отсутствии у себя намерения украсть трон кронпринца. Тем не менее сейчас, накануне самой важной недели Ксандер просит его именно об этом.
Подняв глаза, он в упор посмотрел на брата. Разница в возрасте у них составляла четыре месяца, и родились они от разных матерей, но, тем не менее, были похожи, как близнецы, за исключением цвета глаз: королевская лаванда у Ксандера и небесная лазурь у бастарда Рэйфа.
– Не проси меня об этом, брат, – прошептал он. – Что угодно, только не это.
Хоть взгляд Ксандера и казался мягким и сострадательным, он мог при необходимости выказать неколебимую твердость. Взгляд истинного короля.
– Я обсудил этот вопрос со своими советниками, и все были единодушны. Дом Шепота может принимать и любить меня таким, какой я есть, но перед другими домами я обязан продемонстрировать силу.
– Ты и так силен, – запротестовал Рэйф.
– Словами, да. И действиями тоже. И преданностью своему народу, – закончил за него Ксандер. – Однако для победы в брачном турнире требуются иные качества.
Рэйф пытался выдержать взгляд брата гордо и не моргая, но тут потупился сам Ксандер. Рэйф проследил глазами за тем, куда он указывал, – на свою отсутствующую правую кисть руки.
– Это испытание физических возможностей, – сказал Ксандер, подняв наконец глаза. Любой другой мог бы обмануться искусным безразличием во взгляде Ксандера, но Рэйф слишком хорошо знал брата и понимал, как больно и стыдно ему от своего изъяна. Для этого не было никаких оснований, но дела не меняло. – На время турнира ты должен занять мое место